Демидов в бешенстве сощурил глаза:

— Ты права, я тебе совершенно не верю! Как будто я не знаю, что ты боготворишь своего Михайлова!

Я поднялась и спокойно сказала:

— Да. Боготворю. Но это не значит, что я с ним целовалась в машине, и тем более не значит, что он — мой любовник. И давай уже пойдем спать, устала ужасно.

Я осторожно обошла его, на ходу сняла браслет и гривну, вынула из ушей тяжелые серьги. Постояла под душем. Потом вытянулась на прохладных простынях, закрыла глаза. Передо мной мелькали лица и впечатления дня.

Демидов в спальню не пришел, улегся на диване в гостиной, и я подумала, что это в первый раз со времени моего замужества мы спим врозь. С этой мыслью я и уснула.

По воскресеньям мы всегда себе позволяем поспать подольше. Я подмерзла под утро, и по привычке хотела согреться около горячего, как печка, Демидова. К моему изумлению, рядом его не оказалось.

Я вспомнила о ночных событиях и загрустила. Перспектива объяснений с Демидовым меня серьезно пугала. Вообще по натуре я не люблю никакие объяснения, а тут я все-таки чувствовала какую-то свою вину.

Я вздохнула и вышла из спальни.

Демидов сидел в холле и держал в руках мою сумочку с оборванной цепочкой.

Он поднял ко мне лицо:

— Это и в самом деле правда? Ну, то, что ты вчера рассказала?

Мне неожиданно стало жалко его, и я присела рядом.

— Конечно, правда. А зачем мне тебе врать?

— Ну, я не знаю…

— И я не знаю. И что нам теперь с этим делать?

Демидов отнес меня в спальню, и наша ссора закончилась так же, как и все прочие до нее.

Утром в понедельник выяснилось, что заказчики прислали разделительную ведомость по оборудованию, которая шла в разрез со всеми нашими предварительными договоренностями.

Женька, которая вместе с двумя сметчиками последние две недели не разгибаясь, увязывала оборудование и комплектующие, злобно и громко выругалась.

— Две недели — коту под хвост! — завопила она.

— Придется поработать вечерами, — грустно заметила я. Последние три месяца мы и так пропадали на работе, отчего у Эдика были перманентные скандалы в семье: теща орала, что Соня — дура, что муж ей изменяет, а она ему позволяет ноги о себя вытирать… Нам с Женькой было легче, хотя Демидову тоже мало нравилось все это.

Неожиданно Женька заявила:

— Я оставаться не могу. Может у меня быть своя личная жизнь?

Мы с Эдиком переглянулись, и я вспомнила, что вчера весь вечер телефон подруги был отключен… Тревожный знак!

Воспользовавшись паузой, я подобралась поближе и тихо спросила:

— Женька! Это — то, что я думаю, или ты все-таки имеешь в голове хоть каплю мозгов?

Женька упрямо наклонила голову и сказала:

— Да, это — оно самое, и даже гораздо больше. Я люблю его.

Я всплеснула руками и сердито прошипела:

— Чокнутая! У него жена и четверо детей, он хвастался, что осенью ждет внука!

Женька пожала плечами:

— Ну и что? И не ори на меня, пожалуйста! Сама хороша! У меня, между прочим, мужа нет, не то, что у некоторых.

Я обиделась. Поднялась и отошла к своему столу.

В молчании мы проработали часа два, как вдруг влетела наша сметчица Оля и возбужденно сказала:

— К нашему Михайлову такой мужик пришел! Конфетка!

Поскольку мне ни до каких мужиков дела не было, я промолчала.

Женька неожиданно насторожилась и спросила:

— Высокий, темноволосый, похож на певца, черт, забыла, как его? Ну, ямочка у него на подбородке…

— На Серова, точно! Вот, вот, а я все думаю, где видела его раньше!

Женька уселась на место и сказала:

— Он с Михайловым учился вместе, я его на юбилее встречала.

Ольга заныла:

— Женечка, расскажи! Женат он, или нет?

Женька ей посочувствовала:

— Конечно, женат! Да ты знаешь ее, она у экономистов работает, вредная — ужас! Он, кстати, тоже у нас работает, только в другом корпусе.

Ольга помечтала молча, а потом спросила:

— Интересно, чего он именно сегодня пришел? Вот никогда не приходил, а сегодня пришел?

Мы с Женькой переглянулись, и пожали плечами.

В этот момент дверь открылась, и на пороге возникли наш Михайлов и Кирилл Сергеевич.

Оба улыбались.

Михайлов протянул нам пачку фотографий:

— Вот, Кирилл просил передать, но я решил, пусть сам вручит.

Пока народ рассматривал снимки, пришлось включать кофеварку, угощать гостей.