«Ольга» встает и идет по направлению к туалету. Обе двери отгорожены от зала высокой ширмой. Уже подойдя к двери женского туалета, «Ольга» смотрит на дверь мужского.

Дверь закрыта не до конца. Что-то мешает.

«Ольга» медленно подходит к двери, открывает ее…

У самого порога на кафельном полу лежит Темный маг. В руке у него зажата тонкая витая трубочка, будто из хрусталя – словно он потянулся за оружием, но не успел. Рубашка на груди мага прорезана наискось. Но крови нет.

– Гады… гады… – шепчет «Ольга», оглядываясь.

– Идем, Павлик, – раздается женский голос. Жена Темного мага тоже идет к туалетам, держа за руку сына.

– Не хочу, мам! – капризничает ребенок.

– Зайдешь, скажешь папе, что мы скучаем, – терпеливо говорит женщина. Поднимает голову и видит «Ольгу».

– Позовите кого-нибудь! – громко кричит «Ольга». – Позовите! Здесь человеку плохо! Уведите ребенка и позовите кого-нибудь!

При этом «Ольга» наступает ногой на хрустальную трубочку – та лопается, и осколки тут же тают, будто ледяные.

В зале сразу наступает тишина, только играет музыка.

Женщина, выпустив ребенка, бросается к лежащему мужу. Расстегивает ему воротник, тормошит, причитая что-то, потом в полном отчаянии начинает хлестать по щекам, будто надеясь привести в чувство.

– Мама, ты зачем папу бьешь? – удивляется маленький Павлик.

«Ольга» берет ребенка за руку и отводит в сторону. К ней тут же подступает официант, «Ольга» передает ему притихшего ребенка.

– Уведите малыша. Там, кажется, человек умер.

– Кто нашел тело? – очень спокойно говорит официант.

– Я.

Официант кивает, передает начинающего хныкать ребенка кому-то из прибежавшей прислуги. Спрашивает:

– А что вы делали в мужском туалете?

– Дверь была открыта, я и заметила…

– Вам придется дождаться милиции, – кивает официант.

– Конечно. – «Ольга» видит приближающуюся Светлану, говорит: – Света, там такой ужас, там труп!

– Оля! – Светлана обнимает ее, уводит в сторону – и негодующе шепчет: – Зачем, зачем ты это сделал?

– Что? – «Ольга» столбенеет.

– Не ты? – неуверенно говорит Светлана. – Извини… я подумала… – Она садится за столик и обреченно охватывает голову руками.

– Я позвоню Гесеру, – тихо говорит «Ольга». – И… в Дневной Дозор. Я обязан их вызвать.

За столиком «Ольги» и Светланы сидит милиционер. Вид у него усталый, замотанный, особого рвения он не проявляет и вопросы задает только ради проформы:

– Труп так и лежал?

– Так и лежал, – говорит «Ольга». – Ужасно! А потом пришла жена трупа с ребенком…

Милиционер косо улыбается:

– Спасибо. Если вы понадобитесь, с вами свяжутся.

– Его убили? – спрашивает «Ольга».

– Не думаю, – говорит милиционер, вставая. – Сердце подвело… не надо пугаться, девочки…

Он уходит, а «Ольга» осторожно смотрит на соседний столик – там сидит Гесер, задумчиво курит сигару. Как только милиционер удаляется, он подходит к девушкам, говорит, будто передразнивая милиционера:

– Можно присесть, девочки?

Не дожидаясь ответа, садится. И раздраженно спрашивает «Ольгу»:

– Доигрались?

– Мы?

– Да. Вы. Точнее – ты!

– Я же никого не трогал, – говорит «Ольга».

Гесер вздыхает:

– Я тебе верю. Но назови мне еще одного психа, который поверит! Это уже не просто отсутствие алиби, это прямые улики!

– Косвенные… – мрачно говорит «Ольга».

– Борис Иванович, – вдруг говорит Светлана. – Не ругайте Антона, пожалуйста! Да, он зря пошел в туалет, когда там находился Темный маг. Но теперь надо думать, как спасать ситуацию.

– Как? – спрашивает Гесер. – Антон по уши в дерьме! Единственное, чем он может доказать свое алиби, – это позволить Темным прочитать его память. Но ты представляешь объем информации, которым он владеет? Методики обучения и поиска Иных, разбор боевых операций, сети людей-осведомителей, статистика потерь, анкетные данные сотрудников… – Гесер разводит руками. – Антон защитится, а вот Ночной Дозор после этого можно расформировывать!

– Я не позволю читать свою память, – говорит «Ольга».

– Тогда тебя уничтожат, – говорит Гесер. – И я никак не смогу тебя защитить. Думаю, Темные прекрасно понимают, что кончится все именно этим…

– А пусть ему проверят память только за сегодняшний день? – предлагает Светлана.

– Это невозможно. Память раскручивается целиком, с первого мига жизни… даже не с рождения – раньше. Все равно что заново прожить свою жизнь… страшное это испытание… – Ге-сер раздраженно давит сигару в пепельнице, будто вульгарный бычок. – Зачем они тратят такие силы? Неужели ты им так насолил, Антон?