— Ничего я не нянчил, — Эгмон чуть поморщился. — Отправляю короткие отписки ни о чем. Формальность это. Все ведь знают, что маразм и паранойя — лучший способ отвести людям глаза, чтобы отвыкли думать о странном. Но дядины сотрудники — известные консерваторы. Играть приходится по старым правилам. Когда мне это предложили, я хотел их послать по известному всем адресу. Я уверен даже, что благодаря дядьке мне ничего бы за это не было. Остался бы чистеньким и невинным, как нетронутая девица. А потом до меня дошло, что тогда нам подсунут другого, и никто не поручится, что я смогу его уговорить стать не слишком ретивым служакой. Согласись, многие наши разговоры во время репетиций можно истолковать двояко, а если их еще и изложить на бумаге… Кроме того, нянька зачастую бывает провокатором и раскручивает опасные темы умышленно…

— Я поняла, Ту-Эл. Спасибо за откровенность, хотя я, признаюсь, была бы много счастливее, не узнай этого о тебе…

— Время взрослеть, Нэфри.

Стеклянный взгляд огромных светло-светло карих, подкрашенных первыми проблесками зари, глаз упорно сверлил ее, заставляя содрогаться. Теперь это были вовсе не те широко распахнутые очи восторженного студента. Он видел многое, он видел жуткое.

— Это не все. На днях дядька вызвал меня и по секрету намекнул, что тобой интересуются. К службе своей он относится примерно как я. Как дрессировщик к своим зверям. Только у него это умение отточено до виртуозности. Он знает, где и что сказать, чтобы отвести от себя подозрения, но не забывает ни на секунду, что его работа — это готовый взорваться вулкан. Он неплохой человек. По крайней мере, я знаю его с хорошей стороны и уже очень много лет. Тобой интересуются люди из окружения Форгоса.

Нэфри хмыкнула. Наверняка Соглядатаи.

— Я так и думала. Спасибо, что не из окружения Самого…

— Считай, что из окружения Самого, потому что Гатаро Форгос в темные игры с Самим играть не будет и заполучит санкции вполне официально. Но тебе от этого не легче. Не знаю, что ты там натворила, но там все по-серьезному.

Сердце ее колотилось, кровь стучала в висках и разгоняла по венам остатки сонливости.

— Могу рассказать тебе, что я натворила. Месяц назад я нелегально проникла на территорию Тайного Кийара.

— Ты с ума сошла?! — его воспаленные глаза стали еще больше. — Тебя кто-нибудь видел?

— Нет.

В самом деле, не говорить же ему про Соглядатаев! Вряд ли дядя уже рассказал ему о них, да и не факт, что об этих существах знает и сам дядя Ту-Эла…

— Значит, тебя засекли камеры слежения или…

— Неважно, кто, Ту-Эл. Главное заключается в том, что меня засекли.

— Что тебе там понадобилось? Тебя могли просто убить, ты это понимаешь?

— Да. Но мне было очень нужно. И убить меня сразу они… в общем, не смогли бы.

Нэфри замялась. Эгмон открылся ей, чего по собственной воле не сделала еще ни одна «нянька». Они с Камро и Ту-Элом знали друг друга с детских лет, а потом вдруг как-то быстро все переменилось, все выросли, разбежались в разные стороны…

— Я откопала там кое-что. В прямом смысле откопала. В археологическом. О местонахождении этой штуковины в Тайном Кийаре не знали, но найти всегда стремились.

— А как о ней узнала ты?

— Высчитала. По историческим документам, — уклонилась от правдивого ответа Нэфри.

— А на самом деле? — прищурился Ту-Эл.

— Ну какая тебе разница? Результат — у меня. А процесс не имеет важности.

— Чтобы помочь тебе, я должен знать по максимуму.

— Ты хочешь мне по…

— Стоп! Не оглядывайся резко. Он у ограды…

Нэфри осторожно покосилась в сторону витой решетки. Там, где прутья меньше всего были оплетены розами госпожи Иссет-старшей, снаружи отирался неряшливый и едва стоящий на ногах мужчина.

— Может, просто пьяный? — шепнула девушка, припадая грудью к столу.

— Может. А может, нет…

Эгмон потянул ее к себе, и они сделали вид, будто целуются и обнимаются. Так должно было казаться издалека тому прохожему.

— Говори! — шепнул Ту-Эл ей в щеку.

— Святой Доэтерий! Как в шпионских фильмах! — тихонько хихикнула Нэфри. — Ты мог бы спрятать эту шкатулку в надежном месте?

— Какую шкатулку?

— Из Тайного Кийара.

— Ты ее открывала?

— Она не была заперта.

— И что там?

— Пять разноцветных шаров вот такого размера. Я не имею понятия, какую функцию они выполняют, но, по моим ощущениям, они очень необычны. Ты мог бы спрятать ее? И, если со мной что-то случится, передать одному человеку?

— Посмотри, этот ушел?

Нэфри осторожно выглянула поверх его плеча. Хватаясь за решетку, пьяный в очередной раз пытался встать на ноги. В каждом движении его угадывалась глубокая сосредоточенность на важном процессе, и невозможно было представить его в роли шпиона.

— Он нас с тобой даже не видит, — сообщила Нэфри. — Наверное, просто пьяный.

— Может быть. Давай пересядем.

Они отошли в глубину беседки, полностью скрывшись за переплетением веток. Теперь пьяному, чтобы увидеть их, нужно было бы переместиться много правее.