Том 1. Стихотворения 1906-1920
вернуться

Цветаева Марина Ивановна
Шрифт:

«А что если кудри в плат…»

А что если кудри в плат Упрячу — что вьются валом, И в синий вечерний хлад Побреду себе…….. — Куда это держишь путь, Красавица — аль в обитель? — Нет, милый, хочу взглянуть На царицу, на царевича, на Питер. — Ну, дай тебе Бог! — Тебе! — Стоим опустив ресницы. — Поклон от меня Неве, Коль запомнишь, да царевичу с царицей. …И вот меж крылец — крыльцо Горит заревою пылью, И вот — промеж лиц — лицо Горбоносое и волосы как крылья. На лестницу нам нельзя, — Следы по ступенькам лягут. И снизу — глаза в глаза: — Не потребуется ли, барынька, ягод?

28 июня 1916

«Белое солнце и низкие, низкие тучи…»

Белое солнце и низкие, низкие тучи, Вдоль огородов — за белой стеною — погост. И на песке вереница соломенных чучел Под перекладинами в человеческий рост. И, перевесившись через заборные колья, Вижу: дороги, деревья, солдаты вразброд… Старая баба — посыпанный крупною солью Черный ломóть у калитки жует и жует. Чем прогневили тебя эти серые хаты, Господи! — и для чего стольким простреливать грудь? Поезд прошел и завыл, и завыли солдаты, И запылил, запылил отступающий путь… Нет, умереть! Никогда не родиться бы лучше, Чем этот жалобный, жалостный, каторжный вой О чернобровых красавицах. — Ох, и поют же Нынче солдаты! О, Господи Боже ты мой!

3 июля 1916

«Вдруг вошла…»

Вдруг вошла Черной и стройной тенью В дверь дилижанса. Ночь Ринулась вслед. Черный плащ И черный цилиндр с вуалью. Через руку В крупную клетку — плед. Если не хочешь муку Принять, — спи, сосед. Шаг лунатик. Лик Узок и ярок. Горячи Глаз черные дыры. Скользнул на колени Платок нашейный, И вонзились Острия локтей — в острия колен. В фонаре Чахлый чадит огарок. Дилижанс — корабль, Дилижанс — корабль. Лес Ломится в окна. Скоро рассвет. Если не хочешь муку Принять — спи, сосед!

23 июля 1916

«Искательница приключений…»

Искательница приключений, Искатель подвигов — опять Нам волей роковых стечений Друг друга суждено узнать. Но между нами — океан, И весь твой лондонский туман, И розы свадебного пира, И доблестный британский лев, И пятой заповеди гнев, — И эта ветреная лира! Мне и тогда на земле Не было места! Мне и тогда на земле Всюду был дом. А Вас ждала прелестная невеста В поместье родовом. По ночам, в дилижансе, — И за бокалом Асти, Я слагала Вам стансы О прекрасной страсти. Гнал веттурино, Пиньи клонились: Salve! [27] Звали меня — Коринной, Вас — Освальдом.

27

Привет! (итал.)

24 июля 1916

Даниил

«Села я на подоконник, ноги свесив…»

Села я на подоконник, ноги свесив. Он тогда спросил тихонечко: Кто здесь? — Это я пришла. — Зачем? — Сама не знаю. — Время позднее, дитя, а ты не спишь. Я луну увидела на небе, Я луну увидела и луч. Упирался он в твое окошко, — Оттого, должно быть, я пришла… О, зачем тебя назвали Даниилом? Все мне снится, что тебя терзают львы!

26 июля 1916

«Наездницы, развалины, псалмы…»

Наездницы, развалины, псалмы, И вереском поросшие холмы, И наши кони смирные бок о бок, И подбородка львиная черта, И пасторской одежды чернота, И синий взгляд, пронзителен и робок. Ты к умирающему едешь в дом, Сопровождаю я тебя верхом. (Я девочка, — с тебя никто не спросит!) Поет рожок меж сосенных стволов… — Что означает, толкователь снов, Твоих кудрей довременная проседь? Озерная блеснула синева, И мельница взметнула рукава, И, отвернув куда-то взгляд горячий, Он говорит про бедную вдову… Что надобно любить Иегову… И что не надо плакать мне — как плачу… Запахло яблонями и дымком, — Мы к умирающему едем в дом, Он говорит, что в мире все нам снится… Что волосы мои сейчас как шлем… Что все пройдет… Молчу — и надо всем Улыбка Даниила-тайновидца.

26 июля 1916

«В полнолунье кони фыркали…»

В полнолунье кони фыркали, К девушкам ходил цыган. В полнолунье в красной кирке Сам собою заиграл орган. По лугу металась паства С воплями: Конец земли! Утром молодого пастора У органа — мертвого нашли. На его лице серебряном Были слезы. Целый день Притекали данью щедрой Розы из окрестных деревень. А когда покойник прибыл В мирный дом своих отцов — Рыжая девчонка Библию Запалила с четырех концов.

28 июля 1916

«Не моя печаль, не моя забота…»

Не моя печаль, не моя забота, Как взойдет посев, То не я хочу, то огромный кто-то: И ангел и лев. Стерегу в глазах молодых — истому, Черноту и жар. Так от сердца к сердцу, от дома к дому Вздымаю пожар. Разметались кудри, разорван ворот… Пустота! Полет! Облака плывут, и горящий город Подо мной плывет.