Рабачев. Да, у нас тут таких не встретишь.

Ренева. Вот и насмотритесь на меня хорошенько! Не все же одни и те же лица, одни и те же чувства. Эх, господа, как посмотрю я на вас да подумаю над вашим благоденствием! Нет, не хочу, не променяю я своего бездолья и бесприютности на него! Я живу, а вы здесь прозябаете!.. Да, а что же Залешин? Неужели он не приедет даже проститься со мной?

Рабачев. Не знаю; я думаю, что приедет.

Ренева. Что он?

Рабачев. Не хочется говорить! Хандрит и дурит!

Ренева. Как я довольна за него, что он хандрит! Авось похудеет; а то он очень толст и близок к удару. И осиротеет его Авдотья Васильевна!.. А, вот и мой Денис Иваныч шествует ко мне.

Рабачев. А меня уж извините, я на минуту, мне нужно в дом. Позвольте!

Ренева. Позволяю!

Рабачев уходит в дом. В калитку входит Дерюгин.

Ренева и Дерюгин.

Дерюгин. Был у вас, барышня, сюда послали.

Ренева. Что скажете?

Дерюгин (подает письмо). Вам от барина-с.

Ренева (быстро распечатывает и пробегает). Что такое?.. Ничего не понимаю! (Читает вслух.)«Неведомое мне до сей поры чувство охватило все мое существо! Дни и ночи я провожу в смятении и думах: то блеснет луч надежды, то угаснет, и я снова во мраке и страдаю! По долговременном и зрелом размышлении я, наконец, решаюсь и завтра буду иметь честь явиться, дабы выслушать свой приговор. С чувством наиглубочайшего уважения…»

Дерюгин. Ишь ты как! Только это насчет чего же-с он, примерно?

Ренева. Не знаю!.. Я вас спрашиваю.

Дерюгин. Мы не могим знать!

Ренева. Да он здоров?

Дерюгин. Он не то чтобы вполне, а ничего, кажись; встал с постели это, похаживает.

Ренева. Нет, я не то спрашиваю! А что его голова, то есть не помешался ли он?

Дерюгин. Хм! Незаметно; а будто только что-то он держит в голове такое, особенное.

Ренева. Да что же это наконец? Ничего он не говорил вам?

Дерюгин. Ни-ни, сикрет! А только наказывал доложить вашей милости, что завтра сам явится и будет у него объяснение с вами наедине.

Ренева. Нет, он свихнулся! Как же? Жду, жду, наконец пишу, спрашиваю коротко: покупает он или нет? И вдруг ответ: неведомое чувство, смятение и думы! И в заключение — еще какое-то объяснение наедине!

Дерюгин. Да вот завтра узнаем, барышня; надо до завтра уж подождать.

Ренева. Только до завтра, — больше я не жду! Так ему и передайте.

Дерюгин. Слушаю-с.

Ренева. Ну, уж благодарю, отыскал покупщика, Денис Иваныч!

Дерюгин. Ах, барышня, я и сам не рад, что связался: замучил он меня своей канителью!

Ренева. И я уверена, что с ним пива не сваришь, как говорится! Я еще раз предлагаю вам: покупайте вы именье!

Дерюгин. Барышня, денег нет у нас.

Ренева. Есть у вас деньги, Денис Иваныч! Хотите, я сделаю вам рассрочку? Не упускайте!

Дерюгин. Гм!.. Коли ежели скидочку изволите…

Ренева. Ну! Торговаться!.. Ступайте и подумайте; а завтра чтоб и у вас был готов ответ на случай, да и деньги.

Дерюгин. Вашей милости мы рабы верные, должны покоряться! Подумать можно. А пока, барышня, просим прощения!

Ренева. Прощайте! Так помните, завтра!

Дерюгин. Будем помнить-с!

Уходит. Входит Рабачев.

Ренева и Рабачев.

Ренева. Так вы и не скажете мне?

Рабачев (задумчиво). Чего? Что вам угодно?

Ренева. Мне все сдается, вы не одни были, когда я пришла, что у вас был кто-то и я спугнула. Может быть, и теперь здесь…

Рабачев. Ну, был, был… и теперь здесь.