Вершинский (пожимая плечами). Дико, дико… Извините за выражение… но я другого слова не нахожу.

Варя. А дико, так дико. И охота вам с дикими!.. Бросьте!

Вершинский (берет ее за руки). Вы, кажется, рассердились на меня? Рассердились?

Варя. И не думала. На что сердиться? Это правда, я дикая: что в голову придет, то и делаю.

Вершинский. Ну, если вам придет фантазия в воду броситься?

Варя. И брошусь, так и кинусь — и никто не удержит.

Вершинский. Но вы за это можете дорого поплатиться. Надо же думать о последствиях.

Варя. Вот еще думать! Зачем думать? Поплачусь, так поплачусь. Вас плакать не заставлю. Туда мне и дорога.

Вершинский. Вы, кажется, задали себе задачу постоянно бесить меня… Варя (хохочет). Бесить!.. Ха-ха-ха! Бесить! Разве вы беситесь? Пустите меня.

Вершинский (кусая губы). Ну, извините, я хотел сказать — сердить.

Варя. Вот что для меня удивительно: как это я не надоела вам до сих пор. Господи!

Вершинский. Да, это действительно удивительно.

Варя. А вот вы мне… смерть, смерть как надоели!

Вершинский. Это мило! Благодарю за откровенность!

Варя. Не стоит благодарности.

Вершинский (берет ее руку). Я все-таки желаю думать, что это у вас детство, глупости; что вы станете, наконец, благоразумнее. Я жду, жду этой минуты и терплю, поймите меня — терплю, следовательно я неравнодушен к вам, я даже страдаю! Но верю, верю, что эта минута придет.

Варя (вырывая руку). Пустите меня!

Вершинский. Мы с вами еще поговорим сегодня.

Варя. Хорошо, хорошо. Вот идет Марья Петровна, оставьте меня; мне с ней поговорить нужно, у нас секреты.

Вершинский. Хорошо, я вас слушаюсь. (Уходит налево.)

Варя (вслед ему). Дальше, дальше уходите, еще дальше!

Бежит направо; навстречу ей Ашметьев и Марья Петровна.

Варя, Ашметьев, Марья Петровна.

Ашметьев (пораженный). Что это?.. Кто это?

Марья Петровна. Ты не узнал ее? Это наша Варя, дочь Кирилла Максимыча. Ашметьев. Вы? Я не нахожу слов… вы очаровательны… да, именно очаровательны… другого ничего сказать нельзя. (Протягивая руки.)Ну, как же вас?.. Варвара… Варвара Кирилловна… ведь теперь уж нельзя по-старому… Нельзя ни обходиться с вами по-старому, ни называть вас по-старому.

Марья Петровна. Нет, пожалуйста, и обходись с ней по-старому, и называй ее по-старому: Варей, Варюшкой.

Ашметьев. Вы позволите?

Варя (потупясь). Называйте!

Ашметьев (Марье Петровне). Только с условием, чтоб уж всё по-старому, чтобы я был по-прежнему — милый, хороший, и чтобы она мне говорила «ты».

Марья Петровна. Слышишь, Варя?

Варя. Пожалуй.

Ашметьев. Не узнаю, не узнаю.

Варя. Я только выросла, а я все такая же…

Ашметьев. Да, молодое растет, а старое стареется. Но у старости есть право, есть привилегия, и я ими воспользуюсь. (Целует Варю.)

Марья Петровна. Пора обедать; я пойду поищу Анну Степановну, она сегодня что-то загулялась. (Идет налево. Обернувшись и взглянув на Ашметьева и Варю, пожимает плечами.)Уж растаял. (Уходит.)

Ашметьев и Варя.

Ашметьев. Как расцвела, как пышно расцвела ты! Не нагляжусь, не надивлюсь!

Варя. Да будет!.. Довольно уж хвалить меня! Мне стыдно.

Ашметьев. Ты волшебница! Ты способна зажечь, воспламенить даже и старое сердце… И женихи уж… Да как и не быть… еще бы… такая прелесть!

Варя. И про жениха знаете?

Ашметьев. Знаю и видел.