— Однако… Как, оказывается, здорово ходить по клубам с особами королевской крови.

— Я когда-то помогла Анжело, с тех пор он считает себя моим должником.

— Опять Фонд?

— Нет, это личное. Я выручила его дочку из беды.

Джеральдине явно не хотелось распространяться на эту тему, и Рой просто взял ее за руку. Ее глаза были чуть тревожными и настороженными, но Рой был уверен в ее честности. Что бы там ни было, Джеральдина Бриджуотер не может быть замешана в грязных играх.

Огонь пожирал душу Роя, огонь страсти и горечи.

— Что мне делать с тобой, Джеральдина…

Она молчала так долго, что он решил: наверное, она его не расслышала. Но нет, нежные губы дрогнули, и маленькая принцесса тихо спросила:

— А что ты хотел бы сделать?

— Все. Все, что только можно представить.

— Например?

— Огонек, ты играешь с подожженным запалом!

— Я знаю. Проблема в том, что я понятия не имею, как с этим справляться.

Виски обожгло горло Роя, но легче не стало. Джеральдина отвела глаза.

— Я все время говорила и говорю себе, что это все не правильно, и ты не тот… Но я не могу справиться с собой, когда ты рядом. Между нами есть что-то, чему нет объяснения.

— Огонек, еще одно слово — и я повалю тебя на стол прямо здесь…

— А мне все равно!

Рой медленно водил пальцами по ее щеке, жадно наблюдая, как трепещут длинные ресницы, как неровно дышит нежная грудь, как темнеют голубые глаза…

— Пошли отсюда, фея?

— Куда?!

Он мрачно усмехнулся и откинулся на спинку стула. Следующие полчаса прошли в неравной борьбе с собственными желаниями. Рой пытался отвлечься. Он позвонил Карле и выяснил, что Билли Торнтон вместе со своей матушкой мирно ужинает на веранде одной фешенебельной виллы, а два офицера полиции следят за ним из кустов напротив. Рой выслушал новости, вернулся к столику и попытался настроиться на музыку. Зря он это сделал. Горячая и пряная музыка Юга будила в душе такие инстинкты, каких детектив Доннери даже не предполагал в себе. Неожиданно он рывком поднял Джеральдину, почти выдернул ее из-за столика.

— Пошли отсюда!

— Куда?

— Куда угодно. Мне надо охладиться. Я сейчас сгорю. Может, кофе?

— Кофе — это хорошо. Виски ударило мне в голову.

— Молись, чтобы это было виски, Огонек!

Они вышли на улицу, и тут Рой понял, что он сейчас сделает. Дальше сознание раздвоилось. Детектив Доннери отчаянно сопротивлялся и уговаривал себя быть рассудительным и холодным, предлагал подумать, советовал опомниться. Рой, сын ирландца и шотландки, ловил машину, называл адрес, затаскивал маленькую златовласую фею в такси и обнимал ее так, словно на завтра назначили колец света.

Им казалось, что прошло всего несколько секунд с тех пор, как они садились в машину, но она уже затормозила перед домом Роя. Джеральдина простонала, вцепившись в его плечи:

— Это неправильно, Рой…

— Я знаю. Но мне уже все равно.

Они вихрем пронеслись по дому, раздевая друг друга на ходу, расстегивая пуговицы, срывая тонкую ткань, отбрасывая в сторону туфельки и башмаки…

— Прикоснись ко мне…

— Я боюсь. Ты такая маленькая и хрупкая…

— Я не хрупкая…

Он медленно спустил с белоснежных плеч почти невидимый лифчик, наклонился и коснулся губами напряженного соска, затем другого, провел кончиком языка по груди… Джеральдина выгнулась в его руках, застонала, подставляя его жадному рту то одну грудь, то другую.

Через несколько мгновений она лежала перед ним, полностью обнаженная, и Рой упивался этим зрелищем. Он начал ласкать ее, ловя трепет нежного тела, изо всех сил сдерживая себя, готовясь к завершающему штурму и страшась его. Джеральдина изогнулась в его руках, стремительно и жадно освобождая его от остатков одежды, лаская его плоть бесстыдно и жарко. Она стонала и молила о близости, и Рой не мог больше терпеть. Он вошел в нее резко, почти грубо, а дальше остался только ритм, только грохот кипящей крови в ушах, только серебряные мухи перед глазами и тонкий, звенящий крик женщины…

— Джеральдина…

— Молчи… Не говори ничего, Рой! Просто будь со мной…

Это то, чего я хочу больше всего на свете, Принцесса! Это то, чего никогда не будет, Фея. Я должен тебе все сказать. Я не могу этого сделать.

— Джеральдина, я хочу…

— Я тоже хочу. Я хочу, чтобы это длилось вечно.

— Вечно?

— Знаю, это глупо. Мы даже не знаем друг друга. Я помолвлена, хотя и по-дурацки…

— Джеральдина, я должен тебе кое-что сказать…