— Да, сэр, — вставая, ответил тот. — Анализ ДНК показал, что мистер Тэлбот и покойный являются очень близкими родственниками. Почти со всей определенностью могу сказать — они отец и сын.

Я немного удивился тому, почему это полиция не довела эту информацию о ДНК до коронера еще до начала заседания. Тогда мое присутствие здесь было бы совсем необязательным.

С минуту коронер что-то яростно строчил в блокноте, потом поднял на меня глаза.

— Благодарю вас, мистер Тэлбот, это все.

Ни слова об Алане Чарльзе Грейди, ни слова, что менее удивительно, о Виллеме Ван Бюрене. Идентификация усопшего установила: он является Питером Джеймсом Тэлботом.

— Могу я заняться похоронами? — спросил я коронера.

Он снова обернулся к старшему инспектору:

— У полиции есть возражения?

С места поднялся старший инспектор Льювелин.

— В настоящий момент, сэр, — начал он, — мы предпочли бы, чтобы тело оставалось в морге на тот случай, если потребуется произвести еще одно вскрытие.

— А зачем его производить? — спросил коронер.

— У нас есть основания полагать, сэр, что покойный мог иметь отношения к преступлениям, совершенным в прошлом. Так что, возможно, придется провести повторный анализ ДНК.

— Но разве все необходимые для этого пробы еще не взяты? — осведомился коронер.

— Нам могут понадобиться еще, — ответил старший инспектор.

— Что ж, очень хорошо, — заметил коронер и обратился ко мне: — Прошу прощения, мистер Тэлбот, но пока что не могу выдать вам разрешение на похороны. Повторное прошение можете подать мне в офис через неделю.

— Спасибо, сэр, — сказал я.

И с ненавистью покосился на старшего инспектора. Уверен, он единственный возражал против проведения похорон — с тем чтобы просто насолить мне.

— Дознание по этому делу закончено, — объявил коронер. — Переходим к следующему.

Те, кого хоть в какой-то мере интересовала смерть ныне официально опознанного Питера Джеймса Тэлбота, поднялись и потянулись к выходу. Кроме меня, старшего инспектора Льювелина и сержанта Мюррея, их оказалось еще четверо — трое мужчин и женщина, — все они вышли из зала заседаний в холл раньше меня. Я с радостью отметил, что типа с близко посаженными глазками, которого я видел на автостоянке и в Суссекс-Гарденс, среди них нет. Впрочем, я не особенно и рассчитывал увидеть его здесь сегодня. Ему было бы слишком опасно появляться, ведь я мог узнать его и сообщить полиции.

Тем не менее я понимал: одним из этих четырех незнакомцев мог оказаться человек, специально посланный им разведать, что к чему. А потому я поспешил следом — как следует рассмотреть их, увидеть, чем занимаются.

Один из мужчин и женщина стояли перед старшим инспектором Льювелином и задавали ему какие-то вопросы — мужчина с блокнотом, женщина с диктофоном в руке. «Репортеры», — догадался я. Один из двух других мужчин болтал с сержантом Мюрреем, а вот четвертого в холле видно не было. Я выбежал из здания — похоже, он бесследно исчез. Я стоял на улице, вертел головой, но напрасно.

Тогда я развернулся и снова вошел в здание.

Оба репортера увидели меня одновременно и тут же подскочили.

— Вам известно, почему убили вашего отца? — спросила молодая женщина, опередившая коллегу.

— Нет, — ответил я. — А вам?

Вопрос мой она проигнорировала.

— Вы видели напавшего на него мужчину? — спросила она и поднесла диктофон прямо мне к лицу.

— Нет.

— Вы бы узнали убийцу, увидев его снова? — спросил мужчина, проталкиваясь ко мне и оттесняя женщину локтем.

— Нет, — ответил я, надеясь, что этот мой ответ напечатают и убийца его прочтет.

— Это он повредил вам глаз? — спросила молодая женщина, пытаясь оттеснить конкурента.

— Да, — кивнул я. — Он меня ударил. Поэтому я и не смог его разглядеть, даже толком рассмотреть, что там произошло.

— И все-таки почему его убили? — не отставал мужчина.

— Понятия не имею, — ответил я. — Мы с отцом не виделись целых тридцать шесть лет, вплоть до того рокового дня.

— Почему не виделись? — с оттенком укоризны спросила женщина.

— Он эмигрировал в Австралию, когда мне был всего год, — сказал я. — А мы с матерью с ним не поехали.

Оба они тотчас потеряли ко мне всякий интерес. Наверное, поняли, что я не могу или не хочу сообщить им ничего интересного.

На их месте я задал бы еще один вопрос: почему мама не эмигрировала в Австралию вместе с отцом? Ответ был прост: он ее убил. Но я не собирался говорить им об этом.