Утром 27 июня немцы атаковали д. Зельвяне силами двух рот, но были встречены плотным артиллерийским и ружейно-пулеметным огнем, после чего последовала контратака при поддержке танков. Превосходящие по численности советские подразделения охватили неприятельский батальон с обоих флангов, и только действия артиллерии не дали им возможность его уничтожить. Понеся большие потери, подразделения противника отступили и заняли оборону фронтом на запад. По мнению командира полка вермахта, наибольшая угроза исходила с запада, откуда отходили разрозненные и плохо управляемые, но значительно превосходящие по численности силы Красной Армии.

По приказу командира полка рота самокатчиков спешилась и при поддержке самоходных орудий «Штуг» повторно атаковала Зельвяне. Ей удалось прорваться сквозь боевые порядки собравшихся там подразделений; разделившись на две группы, противник сумел в уличных боях пробиться через деревню и вышел на южный берег Немана. В Зельвянах в 1941 г. также имелся мост через Неман, так как в документах 58-го ЖДП НКВД он фигурирует как объект охраны, и указан его гарнизон (28 лиц личного состава 4-й роты), но, скорее всего, он также был взорван саперами Красной Армии. Несколько каменных зданий деревни были использованы пехотой под опорные пункты. В течение дня самокатчики, поддержанные огнем приданных САУ, отразили все атаки. Советские подразделения волна за волной накатывались на их позиции с юга, но так и не смогли достичь Немана.

В скором времени для немцев возникла опасность и с востока. В то время как многочисленная пехота РККА при поддержке танков пыталась захватить предмостное укрепление в Мостах, другие советские подразделения (также с несколькими танками) ворвались в расположение 28-й пехотной дивизии с востока и северо-востока. Выставленный в этом направлении заслон продержался несколько часов, но, не в силах далее противостоять превосходящим силам, вынужден был начать отход на юго-запад. Налицо была реальная угроза прорыва остатков советских частей во фланг и тыл 7-го пехотного полка 28-й ПД, и его командир принял решение перебросить большую часть пехотных подразделений с полевой и противотанковой артиллерией с южного берега Немана на северный, оставив Мосты слабо прикрытыми с запада. Оставшиеся в Мостах подразделения противника вскоре были вновь атакованы крупными силами советских войск с новыми мощными танками (КВ или Т-34). Несколько пехотных рот до полудня отбивали ожесточенные атаки, в кризисный момент им на помощь подошел резервный батальон. К этому времени практически все офицеры были выбиты, во вражескую оборону в нескольких метрах были вбиты клинья. Не удавалось сдержать напор и с северо-востока. Чтобы избежать полного уничтожения, командир 7-го ПП решил оставить предмостное укрепление в Мостах и отойти к господствующей высоте отметка 129.5 на северном берегу Немана. С этой позиции артиллерия противника открыла ураганный огонь по Мостам и советским частям на южном берегу. Тем временем их боевая группа, оборонявшаяся на левом фланге, была отброшена еще дальше на юго-запад, еще глубже в тыл своего полка. Две отошедшие роты, заняв удобную позицию, начали обстреливать атакующих мощным фланкирующим огнем. После подхода резервного батальона германцы предприняли контратаку и в ближнем бою сумели остановить советские подразделения. Х. Слесина писал: «Потянувшийся вперед благодаря агрессивному порыву недавно прибывшего батальона, соседний батальон также атаковал вновь, поймал врага, подходящего с северо-востока между его собственными позициями и Неманом, и полностью уничтожил его». Только когда наступил вечер и начало темнеть, кровавая мясорубка закончилась. Выбитые из Мостов подразделения 28-й ПД закрепились на позициях к северу от Немана и были готовы отражать атаки, которые могли последовать с южного направления.

Достоверно установлено, что в боях за Мосты принимал участие 184-й стрелковый полк 56-й дивизии. Вероятно, именно ему удалось сбить вражеский заслон у Рожанки. Генерал С. П. Сахнов вспоминал: «…утром 27 июня я двинулся в направлении Мосты — Лунно. Подходя к м. Рожанка, встретились с вражескими войсками. Завязался бой, в котором вражеские части были разбиты. Мы захватили два малокалиберных орудия, несколько пулеметов и винтовок и 8 пленных, в том числе одного офицера. При допросе пленные отказались давать показания. Они были расстреляны, а полк продолжил движение по вышеуказанному маршруту. На всем пути полк неоднократно подвергался обстрелу с воздуха». Не дойдя до Мостов примерно 4–5 км, 184-й СП снова столкнулся с вражескими частями. Завязался бой, который продлился с 15 до 22 часов 27 июня. В этом бою советские подразделения прорвали оборону противника, пробились к Неману и по захваченному мосту ушли на южный берег. Группа военнослужащих, во главе которой находился комдив-56 и которая насчитывала 50 человек, была в ходе этого боя отрезана от полка. Генерал решил пробиваться в направлении деревни Орля, но выяснилось, что она уже занята немцами. После этого группа С. П. Сахнова распалась на группки в 3–5 человек, которые самостоятельно начали продвижение на восток.

В. А. Короткевич писал, что бой, который вели за овладение мостом остатки 184-го Краснознаменного полка, был крайне ожесточенным и стоил жизни большинству бойцов и командиров. Берега Немана у моста и сам мост были вперемешку завалены телами убитых и умирающих, течение несло трупы в сторону Гродно. В этом бою командир 184-го КрСП подполковник П. М. Чугунов был тяжело ранен и вскоре умер на руках своего заместителя батальонного комиссара Т. Т. Ильюхина. Поздним вечером 27 июня наступило затишье. Взяв на себя командование, Т. Т. Ильюхин отдал последний приказ по 184-му Краснознаменному: оставшимся в живых уходить на восток группами. Большую группу он повел сам. В донесении командующего 9-й армией вермахта об этих событиях было записано так: «28 пд должна удерживать плацдарм у Лунны. У Мосты идут тяжелые бои. Автодорожный мост у Мосты вновь захвачен противником» [436] . А в нашей истории подвиг красноармейцев и командиров 184-го полка в том кровавом последнем бою вообще никак не отразился.

27 июня, то есть на шестой день войны, 10-я армия без боя оставила потерявший всякое военное значение Белосток и продолжала отходить в направлении Волковыска; только после этого в город вступили подразделения 23-й пехотной дивизии 7-го армейского корпуса противника. 330-й стрелковый полк, потерявший связь со штабом 86-й КрСД, вышел в район восточнее Белостока и приводил себя в порядок. К сохранившему структуру и боеспособность полку стихийно начали присоединяться остаточные группы. Помначштаба полка Н. М. Николенко писал: «Утром 27 июня восточнее Белостока стали приводить себя в порядок и вели разведку в поисках штаба и других полков нашей дивизии, но поиски были безуспешными. Связь с ними была потеряна окончательно. В это время к нам присоединились 10 или 12 танков… потерявшие свою часть. В это же время присоединялись к нам большие группы пехотинцев, саперов, связистов, также потерявших свои части… из 13-й СД. Все они были сохранены как самостоятельные части, из их состава были назначены командиры, и всех их полковник Ляшенко подчинил себе. Вот в таком составе вся эта группировка в дальнейшем отходила на Волковыск» [437] .

Лейтенант Х. Н. Шамсутдинов был командиром огневого взвода в 6-й батарее (2-й дивизион) 383-го ГАП. Он рассказывал, что за Белостоком оба артполка 86-й дивизии на марше попали под страшный налет авиации. Была масса убитых и раненых, особенно досталось 248-му легкому артполку, имевшему конную тягу. Не стало боеприпасов, горючего и продовольствия. Оставив на дороге почти всю матчасть, артиллеристы пошли на восток как пехота. Н. Н. Ковтуненко, тоже из 383-й гаубичного полка, так запомнил эти дни: «Помню еще, вблизи Белостока наш полк еще вел бои. Я же работал по продовольственному снабжению. Поехал в Белосток, там горели армейские склады, и мне удалось с группой солдат вынести из огня и нагрузить две автомашины консервов. Когда привез на передовую, покормили солдат, раздали им, кто сколько хочет, банок. И вдруг на наши огневые позиции ворвались немецкие танки. Уцелевшие орудия и расчеты спешно начали отступать на Белосток. Батареи оказались отступающими впереди наших машин с продовольствием. Не доезжая Белостока (моя машина шла замыкающей), нас нагнали немецкие танки. Под самым Белостоком немецкий снаряд ударил в кузов автомашины, и я чудом остался в живых, а машину разбило. Меня выбросило из кабины в кювет. Когда выходили из Белостока, было уже темно, и навстречу нам ехали немецкие мотоциклисты (десант). Завязался с ними в темноте бой, неравный по силам. И мы вынуждены были отступить, много наших они здесь побили и забрали в плен. Я на утро следующего дня опять добрался (уже пешим порядком) до остатков своего полка. Нам говорили, что наши части держались сколько возможно, что навстречу нам идет помощь — танковый корпус. Действительно, танковый корпус прибыл и весь был уничтожен немецкими самолетами по дороге от Белостока до Волковыска. Все части были потрепаны, боеспособных частей на нашем направлении не было… организовывались сборные части из разных родов войск. Нам приходилось отступать только ночью, а днем сидели в лесу…» [438] .

Как вспоминал командир 86-й дивизии М. А. Зашибалов, он пытался не выполнить приказ командира корпуса о передаче дивизии своему заместителю и убытии на лечение в Смоленский военный госпиталь. С получением приказа на отход к Волковыску он сформировал небольшой отряд прикрытия в составе 1-го батальона 169-го стрелкового полка и двух батарей 128-го отдельного противотанкового дивизиона. Задача их была проста: блокировать дорогу, по которой отходили части дивизии вместе со штабом, и удерживать ее любой ценой до 11 часов. Начальником артиллерии отряда был назначен зам. командира 128-го ОПТД Герой Советского Союза старший лейтенант Х. И. Ибрагимов. Но утром 27 июня комкор Гарнов подтвердил свое решение, и полковник Зашибалов, сдав командование дивизией своему заместителю по строевой части А. Г. Молеву, убыл на лечение. Но ни генерал-майор А. В. Гарнов, ни сам М. А. Зашибалов не знали, что пути на восток давно перерезаны противником и ни в какой госпиталь в Смоленске раненый комдив 86-й Краснознаменной не попадет. А заслон, который оставил за собой штаб дивизии после ухода с рубежа на Нареве, выполнил приказ стоять насмерть. Под шквалом артминометного огня продержались, сколько было приказано. Артиллеристы подбили 6 танков, на поле боя осталось лежать до ста убитых и раненых солдат врага. После налета эскадрильи Ю-87 в строю осталось всего 3 орудия, но и вторую атаку удалось отбить. После этого уцелевшая матчасть была выведена из строя, так как не осталось средств тяги, оставшиеся в живых красноармейцы под командой Х. И. Ибрагимова отправились на восток вслед за остатками своей дивизии [439] .