Пенелопа окаменела.

— Вы требуете от меня, чтобы я со всеми была скучной только потому, что вы этого хотите? Не будьте глупым, Питер!

Питер не был готов к тому, что она возразит.

— Вот как вы на это смотрите, да?! — рявкнул он. — Я не хочу, чтобы мне опять наставили рога!

От изумления Пенелопа онемела. С минуту она не могла вымолвить ни слова от услышанного оскорбления и потом взорвалась. Она соскочила с постели, подбежала к нему, дрожа от гнева и обиды:

— Как вы смеете! Только потому, что мне приятно общаться с тем, кто относится ко мне как друг, а не как незваный гость, вы предположили, что я буду не верна вам? Так вы обо мне думаете?! Я не выношу вас, Питер Дарлстон! Оставьте меня!

До Питера не доходило, что у его нежной супруги есть характер, и он испугался, поняв это. К своему ужасу, он обнаружил, что прозрачная ночная рубашка, в которую Эллен облачила свою хозяйку, подчеркивала соблазнительные изгибы ее тела. Питер смотрел на нее, и в нем закипала кровь, он едва сдерживал страстное желание без всяких церемоний сорвать с нее этот тонкий шелк.

Негодуя, что Питер еще здесь, и совершенно не понимая, что она стоит перед ним почти обнаженная, Пенелопа повторила:

— Оставьте меня! Уходите! — И топнула, указав на дверь. Одна изящная грудь дернулась под практически несуществующей ночной рубашкой…

Питер забыл, что пришел повздорить со своей женой, он схватил ее за плечи, прижал к себе и начал неистово целовать. Звонкая пощечина, которая за этим последовала, объяснила ему, что он поторопился со своими страстными поцелуями. Он сразу отпустил ее, отступил на шаг и зло прошипел:

— Прошу извинить меня. Я избавлю вас от своего присутствия. Доброй ночи! — И он хлопнул дверью.

Пенелопа вернулась в свою постель, зарылась лицом в подушки и зарыдала, а Дарлстон по другую сторону двери слушал ее приглушенные всхлипывания. Но он был слишком унижен, чтобы вернуться и попросить прощения. Выражение обиды на ее лице продолжало хлестать его совесть. Ну и вредная девчонка!

Питер не удивился, когда утром Медоуз сообщил ему, что хозяйка завтракает в постели, потому что плохо спала. Он только кивнул и вернулся к чтению своих газет. Джордж поднял глаза от тарелки:

— Медоуз, пожалуйста, спроси ее светлость, не прогуляется ли она со мной верхом или в коляске, если предпочтет. В коляске даже лучше, как думаешь? — повернулся он к Питеру.

— Пожалуй, — равнодушно пробормотал Питер.

Джордж сделал вид, что сосредоточился на завтраке, а сам размышлял, когда Питер смягчится или, по крайней мере, поверит своей жене. Он понимал, что Питер раздражен той легкостью, с которой он, Джордж, сдружился с Пенелопой.

— Ну надо же! Какой дурак! — сказал он.

— Не понял? — отозвался Питер.

— А? Это я про себя! — Джордж быстро извинился, осознав, что говорил-то он вслух.

Питер кивнул и уточнять не стал, но сомнений у него не было, кто это — «такой дурак». Он начинал соглашаться с Джорджем.

Какого черта! Что с ним не так? Неужели нельзя быть неизменно добрым с этой своенравной девчонкой и не показывать своего дурного нрава?! Не во всем же она раздражает его. Она обаятельна, даже красива, она умная, но характер у нее еще тот! Он непроизвольно улыбнулся, вспомнив, как она выставила его ночью.

В физическом отношении он привлекает ее, здесь нет сомнений. Так что очень легко влюбиться в нее по уши. Но с этим и есть проблема, как он признавался себе, попивая кофе. Он сам не хотел душевной привязанности. Если он к ней не привяжется, то она и не сможет сделать ему больно. Да, но тогда ей может быть больно — так подсказывала ему его совесть. Почему надо наказывать Пенни за грехи Мелиссы? К концу завтрака настроение его улучшилось. Он еще не выбрался из тупика, но внутреннее чувство справедливости подталкивало к тому, чтобы серьезно изменить свое поведение.

Они только закончили завтрак, как вошел Медоуз:

— Ее светлость в вашем распоряжении, мистер Джордж, когда бы вы ни решили отправиться на прогулку. Она бы предпочла экипаж, если вы не возражаете.

— Спасибо, Медоуз. Пожалуйста, сообщи в конюшню, чтобы впрягли моих гнедых. Питер, ты уверен, что не можешь поехать с нами?

— Да, — ответил Питер, искренне сожалея о таком ответе. — Почему бы вам не попробовать моих новых серых? Им нужна нагрузка, а твоим гнедым лучше бы отдохнуть после путешествия.