–  Катя, Катя, - звал Вильям.
– Почему ты плачешь?

Она не чувствовала слез, как те катятся по щекам, ей просто было невыносимо больно. Как будто из глаз сыпались острые осколки стекла, царапая кожу снаружи и изнутри, оставляя кровавые шрамы на самом сердце.

Ей было абсолютно безразлично, что все, во главе с Анжеликой, смотрят на нее. Хотелось зажать уши, чтобы разом отключить все внешние звуки и бежать отсюда туда, где стоит до звона в ушах кристальная тишина.

Вильям взял лицо девушки в ладони и просил посмотреть на него. Он еще что-то говорил, но она не слушала.

Катя вытерла глаза, размазав макияж, который Ксана накладывала целых полчаса, и бросилась прочь из зала.

Выскочила на улицу, скинула туфли, вихрем пронеслась по подъездной аллее до пустынного мокрого шоссе. Ветер разметал по обнаженным плечам волосы, остудил глаза, горящие от осколков слез.

Она услышала, как ее зовет Вильям, и, не раздумывая ни секунды, побежала в город. Босые ноги мягко отталкивались об ровный шершавый асфальт, ветер от скорости рвал пышный подол платья. Корсет мешал свободно дышать, и Катя надорвала его на груди.

Недолго мелькала перед глазами полоса леса, вскоре потянулась череда огней: фонари, окна жилых домов, фары машин. Голова кружилась от скорости, острых запахов города, человеческой крови.

Но девушка остановилась лишь когда оказалась на мосту перед Исаакиевским собором. На синих перилах в тусклом свете фонарей дрожали капли, по Мойке, мирно покачиваясь на воде, плыли льдины.

Катя зашагала вдоль перил, ведя по ним ладонью и с блаженством ощущая, как холодные капли собираются между пальцев. Вода разлеталась в разные стороны и звонким дождем падала на асфальт и в реку.

Девушка лишь на одно мгновение закрыла глаза, моргнула, а когда подняла ресницы, увидела трех дам под зонтиками. Они шли прямо на нее и как будто не замечали.

Катя застыла на месте и вскрикнула, когда все три дамы прошли сквозь нее. Она обернулась, но позади уже никого не оказалось.

«Вот оно», - поняла девушка.

До желтого старинного дома за немецким посольством она добралась за какие-то несколько секунд. Взлетела по лестнице до последнего этажа и заколотила в дверь.

«Только бы он был дома, только бы был», - мысленно шептала она.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Георгий. Он недоуменно окинул ее быстрым взглядом и резко спросил:

–  В чем дело?

–  Я больше не слышу музыку, - вталкивая его в прихожую, сказала Катя.

Молодой человек посторонился и закрыл за ней дверь. А после недолгих раздумий поинтересовался:

–  Чем я могу помочь?

Девушка перевела дух и выпалила:

–  Скажи, где находится вход в Тартарус!

Георгий дернулся как от удара током.

–  Рехнулась?
– прошипел он и, не очень-то вежливо схватив ее за плечи, тряхнул.
– Выкини это из своей глупой головы! В Тартарус тебя никто не приглашал.

Катя упрямо вздернула подбородок.

–  Не важно! Я все равно пойду!

Он вновь окинул взглядом ее рваное, грязное платье и уже спокойнее повторил: - В Тартарус без приглашения никто не ходит!
– И явно не сдержавшись, рявкнул: - Неужели ты совсем не понимаешь?!

–  Они что-то сделали с Лайонелом, я больше не слышу его! Я пойду к ним и скажу…

Георгий со стоном выпустил ее и обхватил собственную голову руками.

–  Сумасшедшая!

–  А ты… ты трус какой-то!
– презрительно фыркнула она.
– Я пойду в Тартарус и никто, - она ткнула пальцем ему в грудь, - меня не остановит. И если ты не скажешь, где этот проклятый вход, я отправлюсь к Анжелике! Думаю, она достаточно ненавидит меня, чтобы показать, куда идти.

–  О да-а-а, она тебе покажет!
– Георгий прислонился к стене и с удивлением и откровенным страхом взирал на свою гостью.

Катя терпеливо ждала, но Георгий не торопился заговорить вновь.

–  Неужели тебе все равно, если они убили Лайонела?!
– как ужаленная взвилась она, злясь на его молчание.
– Не верю! Ты ведь скучаешь по нему! Ведь скучаешь, правда?!

Молодой человек воздел глаза к потолку.

–  Если его убили, то тебя, явившуюся без приглашения в самый старый вампирский город, и подавно убьют!

–  Мне все равно!
– упрямо заявила Катя.
– Говори, где вход.

–  А что тебе сказал Вильям?

–  Ничего, - поморщилась она.
– Я у него не спрашивала.

Георгий засунул руки в карманы брюк.

–  Тебе следует подождать, возможно, музыка появится вновь, а если нет…

–  Вильям постоянно твердит, что мы должны ждать! Но это не так! Время уходит каждую секунду, оно утекает, и наступит момент, когда ждать будет больше нечего, а я так и не предприму ни единой попытки что-то изменить!