– О, дорогой, если тебе нездоровится, мы можем остаться дома.

– Нет уж, – решительно заявил Себастьян. – Со мной все нормально.

– Я хочу, чтобы мы всегда были вместе, милый, и очень рада, что ты идешь со мной.

– Я тоже.

Элинор стояла перед ним в вечернем платье из сиреневого шелка, воплощая собой само искушение.

– Может, нам стоит все-таки немного задержаться? – спросил он, охрипнув от вспыхнувшего в нем желания.

– О, ради Бога, Себастьян! Мы же опоздаем.

Пылкий взгляд мужа был красноречивее слов.

– Зато мы приедем в оперу счастливыми.

Элинор покачала головой, но ее глаза заблестели, а щеки вспыхнули. И она не сдвинулась с места.

– Мы с кем-то там встречаемся? – спросил он глухо.

– Вовсе нет.

Они молча смотрели друг на друга. Себастьян пожал плечами:

– Ну, если нас там никто особенно не ждет, я думаю, можно немного опоздать.

– Будет неприлично приехать посреди спектакля.

– Почему? Я хочу быть с тобой именно сейчас.

– Я ведь уже одета, – возразила Элинор.

– Это нетрудно исправить, – сказал Себастьян и улыбнулся, предвкушая вечер с ней наедине. – Я просто не в силах устоять перед моей женой. Разве это плохо?

– Знаешь, ты слишком долго отсутствовал, я как-то отвыкла от твоего переменчивого характера.

– Что за идиот, – пробормотал он себе под нос.

– Кто, извини?

– Я, конечно. Кто же еще?

Себастьян решительно шагнул к Элинор, а потом сделал к ней еще один шаг, словно ставя точку в их разговоре. Она склонила голову – то ли она сдалась, то ли происходящее ее забавляло, то ли, то и другое вместе. Но Себастьян ясно видел желание у нее в глазах. Он расстегнул пуговицы на ее платье. Элинор искала его глаза жадным взглядом, видя, что он испытывает сильное влечение. Изумрудное ожерелье расстегнулось и упало в ее декольте.

Элинор ахнула.

– Позволь, я достану, – поспешил предложить свою помощь Себастьян.

– Я и сама могу это сделать.

– Позволь все-таки мне. Я соскучился по этим маленьким радостям, которые успел позабыть.

– Большими радостями ты тоже пренебрег, – пробормотала Элинор.

– Я это понимаю, – сказал Себастьян, лаская ее взглядом. – Больше я ничего не собираюсь пропускать.

Элинор хотела что-то сказать, но раздумала, и Себастьян расценил это как хороший знак, говорящий о ее согласии. Глядя на жену как завороженный, он ласкал ее нежную шею, а затем его рука проскользнула в вырез платья. Элинор вздохнула. А может быть, это был тихий стон – Себастьян точно не разобрал. Кровь стучала у него в висках, и было трудно четко соображать.

– Ну вот, – пробормотал Себастьян, когда упавшее украшение было у него в руке. – Если бы ожерелье находилось там немного дольше, металл расплавился бы от тепла твоего тела.

– Ты жульничаешь, – ласково сказала Элинор.

Себастьян наклонил голову и потерся щекой о ее шею и грудь.

– Почему? – прошептал он улыбаясь.

– Просто пользуешься ситуацией.

Он поцеловал ее шею в том месте, где билась жилка.

– Какой же?

– Тем, что я заброшенная жена, падкая на грех.

Он ненадолго остановился.

– Все мы такие. Но больше ты никогда не будешь заброшенной, это я обещаю.

«Падкая на грех». Как ему следует понимать ее слова? Означают ли они, что его жена с кем-то спала без него, или нет?

Себастьян зажал ожерелье в кулаке и взял Элинор за руку.

– Нам нужно немедленно заняться этой проблемой.

– Как это любезно с твоей стороны, – тихо проговорила она, стараясь унять волнение.

– Нам с тобой нужно многое наверстать.

– Не вижу смысла спорить.

Себастьян пожирал ее глазами.

– Вчера ночью ты была очень мила со мной.

Элинор озабоченно потрогала прическу.

– Я убила уйму времени, чтобы уложить волосы как надо.

– Никто ничего не заметит.

– Там будут мои друзья, которые очень наблюдательны. Некоторые из них не верят даже, что у меня и в самом деле есть муж.

Себастьян сделал вид, что понимает озабоченность супруги, сочувственно кивая, когда та жаловалась на то, сколько времени ей понадобится, чтобы снова привести себя в порядок. А сам в это время мечтал о том, как это будет красиво, когда ее тщательно уложенные волосы упадут волнами на ее обнаженные плечи…

Себастьян задыхался от желания. Элинор нужна ему – податливая и доверчивая, как прежде.

Он должен не просто заново отвоевать себе место в ее жизни, но и убедить жену, что намерен свято чтить клятвы, которые давал у алтаря.

Он всегда любил Элинор.

Но не всегда вел себя так, как те люди, которые любят.

И, как мужчина, Себастьян знал, что капитуляция в постели не всегда означала горячее одобрение и осознанный выбор. Все можно объяснить томлением плоти.

Он понимал, какая трудная задача перед ним стоит.