— Боюсь, мой поступок разочаровал бы вас.

— Напротив, я был бы безмерно счастлив, однако не уверен, что вы способны променять существование в роскошном особняке — с множеством слуг, богатой мебелью, абиссинскими коврами — на походную жизнь, в которой песок заменяет мягкую постель, а брезентовый тент — крышу над головой!

Девина была не в силах оторвать взгляда от Гелвина Торпа.

— Я подарил бы вам луну и звезды, — говорил он. — Мы любовались бы дальними горизонтами и открывали новые… Я любил бы вас и сделал бы все, чтобы и вы полюбили меня.

Понизив голос, Гелвин Торп продолжал:

— Когда в тот, последний вечер мы с вами танцевали вальс, мне показалось, что нас обоих охватило странное волнующее чувство — наши сердца бились в унисон!

— Да… это было прекрасно, — прошептала Девина.

— Прекраснее, чем это можно выразить словами, — сказал Гелвин Торп. — Если вы примете мое предложение, это магическое чувство сохранится в нас на всю жизнь, но, если вы все-таки решитесь поехать в замок к герцогу, оно исчезнет навсегда.

Девина вздрогнула, поняв, что, возможно, в этот момент решается ее судьба. Она ощутила себя в плену проницательного, глубокого взгляда Гелвина Торпа, дыхание ее сбилось и стало частым и прерывистым.

— Я люблю вас, люблю, — нежно повторял Гелвин Торп.

Однако через мгновение он вдруг отшатнулся от девушки и с горечью произнес:

— Магия и очарование любви всегда таят в себе обман, и, я вижу, вы не готовы променять свое богатство и высокое положение в обществе на то, что я вам могу предложить. Я не знаю других способов убедить вас сделать это!

Девине показалось, что невидимая нить, связывавшая их, натянулась и оборвалась. Некоторое время они сидели молча, глядя в окно на пейзаж, разворачивающийся перед их глазами, и девушка чувствовала, как сильно бьется ее сердце, затрудняя дыхание. Поезд стал постепенно сбавлять скорость, и через несколько минут в окне показалась маленькая платформа. Табличка, прибитая к почтовому столбу, гласила: «Замок Милнторп». Девина знала, что поезда всегда делают остановки около владений состоятельных и важных особ.

— Мы уже приехали! — удивился Гелвин Торп.

Девине тоже показалось, что время пролетело стремительно. Дверь вагона открылась. Девина и мистер Торп спустились на платформу и увидели молодого мужчину, ожидавшего их. Он с улыбкой поспешил навстречу, и девушка сразу поняла, что это и есть герцог Милнторп.

— Привет, Гелвин! — радостно воскликнул он, подойдя ближе. — Мне захотелось самому встретить вас на станции.

— Спасибо, Роберт. Разреши представить тебе мисс Нэнси-Мэй Вандерхольц.

— Здравствуйте, — сказал герцог, протянув руку Девине.

Девина посмотрела на герцога и заметила, что он производит очень приятное впечатление и выглядит значительно моложе, чем она ожидала. Его можно было принять за выпускника школы или студента-первокурсника.

— Знаете, что я купил для такого случая? — нетерпеливо произнес герцог, обращаясь к девушке.

— Что же? — спросила она.

— Новую машину! Надеюсь, вы не боитесь ездить в автомобиле?

— Конечно, нет.

— Я полагаю, что у мисс Вандерхольц тоже есть машина, — заметил Гелвин Торп.

— Ты даже не представляешь себе, Гелвин, какая это замечательная вещь! — сказал герцог. — Помнишь, как я разбил ту, предыдущую? Эта — очень надежная! Прекрасная машина! Я просто горю от нетерпения показать ее тебе!

— Что же нам мешает? — улыбнулся мистер Торп.

— Тогда пойдемте! А Мур позаботится о вашем багаже! — воскликнул герцог.

Гелвин Торп и Девина последовали за ним. Пока они шли, девушка подумала о том, что герцог Милнторп напоминает ей восторженного школьника.

«Гелвин по сравнению с ним — совсем взрослый мужчина, — решила она, бросив украдкой взгляд на мистера Торпа. — И я люблю его! Я люблю его всем сердцем! Господи, что же мне делать?!»

Путешествие в роскошном «мерседесе» герцога показалось Девине восхитительным, хотя, будучи в Америке, она уже ездила несколько раз за покупками в «фиате» с открывающимся верхом, принадлежавшем миссис Вандерхольц. Герцог сообщил, что они движутся со скоростью двадцать миль в час, как и принято в Англии, и предложил девушке шифоновый шарфик, чтобы она подвязала им шляпку.