Ложка Тимми замерла в воздухе на половине пути ко рту, он с благодарностью посмотрел на Майкла и опустил ее назад в трясину подгоревшего рагу. Майкл предложил Тимми и Грейс хлеб с сыром, потом взял и себе тоже.

– Нет, я не понимаю. Я все сложила в горшок, как вы сказали, баранину, муку, морковь и картошку, добавила немного воды и поставила на огонь. И… и…

– И редкий повар может приготовить еду на незнакомой кухне, – перебил ее Майкл и сжал дрожавшие от смеха губы.

– Мне было очень трудно нарезать баранину, она была заморожена.

– Разумеется.

– И потом… мне кажется, что я добавила слишком много муки.

Майкл кивнул, его глаза искрились весельем.

– Казалось, овощи оттают через несколько часов, – продолжала Грейс.

– Видимо, да. – Майкл вновь предложил им с Тимми тарелку с хлебом и сыром, сам незаметно с жадностью проглотив перед этим три куска.

– О, перестаньте! – с вытянувшимся от утомления лицом воскликнула Грейс. – Давайте, скажите это. Я никуда не гожусь. Простите, что я приготовила такую отвратительную еду, да еще и такой беспорядок устроила.

– Все в порядке, мэм, – подал голос Тимми. – Моя мать всегда заставляет одного из нас чистить горшки после ужина, и я уже много чего повидал, когда семеро братьев и сестер пытаются проявить свои способности в приготовлении еды. – Тимми говорил с сильным акцентом, но у него было доброе сердце, и в данный момент это было главным.

В это самое мгновение Майкл заметил на платье графини проступившее пятно крови и резко встал.

– Спасибо, Тимми. Вечером я немного помогу тебе по хозяйству.

– В этом нет нужды сэр. На скотном дворе такой порядок сегодня, какого не было месяцами. Я могу сам подоить коров, – с гордостью предложил Тимми.

Майкл кивнул и протянул руку графине.

– Могу я просить вас уделить мне минуту вашего драгоценного времени и пройти со мной в гостиную? Незамедлительно?

– Конечно, – подняла на него глаза Грейс. Лицо у нее было бледное, а в бездонной синей глубине глаз отражалась острая боль.

Как только Майкл провел ее через дверь кухни, он подхватил Грейс на руки и устремился к лестнице.

– Что вы делаете? Отпустите меня, мистер Раньер!

– Знаете, мне кажется, носить вас на руках входит у меня в привычку. Но я не жалуюсь, имейте в виду.

– Не понимаю, почему вы считаете необходимым заботиться обо мне, как о ребенке? Из детских ходунков меня выпустили более двадцати лет назад!

Майкл преодолел последние ступеньки, стараясь не трясти ее, и закрыл за собой дверь спальни ногой.

– Я знаю, моя дорогая, я знаю. Но уж побалуйте меня, пожалуйста. – Майкл бросил взгляд на неприбранную постель и посадил Грейс в мягкое кожаное кресло рядом с камином, который давно погас.

– Я хотела привести все в порядок, но времени не было, – с обреченным видом сказала Грейс.

– Никогда не видел в этом смысла, правда, – уже в который раз солгал Майкл. – Кровать только производит впечатление неприбранной, – ухмыльнулся он, взглянув в сторону Грейс.

Несколькими быстрыми движениями Майкл мастерски поправил постельное белье и положил Грейс на середину большой кровати, совершенно не обращая внимания на ее призывы перестать носиться с ней.

Майкл поймал ее раздраженный взгляд и пристально посмотрел на лиф платья. Грейс опустила глаза и резко вздохнула.

– Итак? – сказал Майкл и замолчал.

– Итак, – ответила ему Грейс, – вы меня оставляете, и я с большой осторожностью перевяжу свою… ну это место. Наверное, повязка соскользнула.

– Наверное.

– Да.

– Послушайте, дорогая моя, если вы хоть на минутку вообразили, что я даже не взгляну на рану, вот прямо сейчас, тогда вы гораздо глупее, чем можно было подумать!… Нет, это бесполезно, – поднял руку Майкл, как только заметил, что она приготовилась выразить свое несогласие. – Теперь вы либо добровольно подчинитесь, либо мы можем сделать это другим способом.

– И что же это за способ, мистер Раньер? – с мрачным видом поинтересовалась Грейс. – Вы угрожаете мне применить скобу?

– Что-то в этом роде.

– Правда?

– По правде говоря, я больше склонялся бы к тому, чтобы связать вас как теленка, прежде чем ему отрезают… э-э… Ну, вы понимаете мою мысль. – Майкл замолчал и расхохотался, не в состоянии продолжать говорить дальше, после того как увидел в ее глазах ужас.

– Вы не посмеете!… – выдохнула Грейс.