Какой-то момент Анна упрямо не опускала оружие. Бэй постарался изобразить на лице похотливое обожание.

– Твой маленький трюк убедил меня, дорогая. Ты привела меня в чувство. Ни одна женщина в мире никогда не сможет сравниться с тобой. Я жду не дождусь, когда ты вновь окажешься в моих объятиях.

Он не обернулся, услышав придушенный крик Шарли, не шелохнулся, услышав ее торопливые шаги, и не задышал снова, пока пистолет Анны не оказался у него в кармане.

– Ну вот, так-то лучше. – Он коснулся пальцем щеки Анны. – А теперь позволь мне убедиться, что у этой девицы достаточно денег, чтобы уехать. Я отлучусь совсем ненадолго.

Анна нахмурилась.

– Пусть этим займется Фразьер.

– Приготовь для меня ванну. Я не могу лечь с тобой в постель в таком виде. Я вернусь, клянусь тебе.

Он поцеловал ее в надежде, что его губы и язык сумеют солгать. Анна повисла на нем, несмотря на его грязную одежду, вынуждая терять мгновения, столь нужные, чтобы догнать Шарли. Наконец Бэй высвободился и спокойно вышел из комнаты, словно ему принадлежало все время в мире. Но едва за ним захлопнулась дверь, он бросился вниз по лестнице и выскочил на улицу.

Нигде не было видно проблеска или мелькания красного, лишь назойливая серость модных каменных особняков выстроилась вдоль улицы. Проклятие! Неужели она уже поймала кеб? Хотя Джейн-стрит совсем недалеко от Уитли-Хауса. Шарли вполне могла добраться пешком. Бэй стремительно несся по тротуару, не обращая внимания на собственный вид, полы драной куртки развевались, пистолеты цеплялись за бедро. Остановившись, он сунул пистолеты в горшок с алой геранью, затем свернул за угол и был вознагражден видом спины Шарли, удалявшейся решительными шагами.

– Шарли!

Ее сооружение на голове размоталось и развевалось на ветру. Шарли продолжила свой яростный марш.

– Шарли! Пожалуйста, остановись!

Конечно же, она не остановилась, упрямая девчонка. Он не бегал так с самого детства, но все же догнал ее и схватил в свои объятия. Слезы бежали по ее лицу, но все равно она была самой милой, самой чудесной из всех, кого он видел в последнее время. Правда, он не обрадовался ее кулачкам, которые выбивали на его груди барабанную дробь.

– Уходи! Отпусти меня! Ты пришел, чтобы еще больше оскорбить меня?

– Тише, любовь моя. Послушай. Анна совсем свихнулась. Наверняка ты поняла это. Все, что я говорил ей, неправда. Мне нужно было, чтобы она отпустила тебя.

Шарли на мгновение затихла, затем оттолкнула его изо всех сил. Бэй споткнулся и вдруг обнаружил себя самым позорным образом сидящим посреди тротуара в Мейфэре.

– С того самого момента, как я впервые увидела тебя, мою жизнь преследовали кошмары, один за другим. Я возвращаюсь домой! И ничто из того, что ты можешь сказать или сделать, меня не остановит! – Тюлевая бахрома на голове затрепетала от возмущения.

– Все, что пожелаешь, Шарли. – Бэй даже не пытался подняться. Он почувствовал полное изнеможение. Супружеская пара, направлявшаяся к ним, поспешно перешла на другую сторону улицы. Они с Шарли в своих нарядах представляли собой зрелище, явно не соответствующее этой привилегированной части города. А если их публичная ссора не закончится в ближайшие несколько минут, наверняка тут появится констебль и положит ей конец.

– Я просидела там несколько часов. А она продолжала улыбаться, держа меня под прицелом пистолета. – Ее голос дрожал.

– Я знаю, Шарли. Она сумасшедшая. Мне жаль, что ты оказалась втянутой в это дело. Я и представить себе не мог, как далеко она может зайти.

В полном смятении он смотрел, как Шарлотта шагнула вперед, явно намереваясь уйти. Но она вдруг развернулась.

– Фразьер был прав? Она держала тебя в плену?

Бэй вздохнул.

– Разве это важно? Ты теперь свободна. Я дам тебе все необходимое и даже больше, чтобы ты вернулась в Малый Иссоп.

Шарли вскинула брови.

– Так ты знаешь, как называется моя деревня?

– Конечно, знаю. Но мне так нравилось поддразнивать тебя.

Шарли что-то тихо пробурчала себе под нос. Бэй подумал, будь у нее в руках зонтик, она бы наверняка треснула его по голове. И решил, что лучше все-таки подняться. Тротуар предназначен для того, чтобы по нему ходили, а не сидеть на нем, хотя, по правде сказать, ноги отказывались повиноваться. Бэй несколько дней провел без движения, за исключением тех минут, когда ему разрешали сходить облегчиться.

– Ладно. Иди прямо на Джейн-стрит. Скажи Фразьеру, что я велел дать тебе все, что попросишь.