Отделение сигнальной будки ссадили с автобуса у железной дороги. Сама будка стояла на высокой насыпи, с которой открывался обширный вид на лежащую к югу местность – оттуда должны пойти в наступление войска Сент-Эдмундса. Полученные нами инструкции сводились к тому, что если мы заметим какую-либо активность со стороны этих войск, то должны будем послать вестового на базу, после чего на перехват вражеских сил будет выслан агрессивный патруль. Того ради Кроухерст-Джойсу был выдан бинокль.

Вторая половина дня и вечер выдались прохладными, облачными. Мы залегли на насыпи (стрелочник с веселым любопытством поглядывал в нашу сторону, а после принес нам чаю), один из нас постоянно озирал в бинокль окрестные поля и рощи. Изучив выданную нам карту, мы установили, что до Рингфорда и, соответственно, «Ягненка и Флага» всего полчаса ходьбы.

Около 7.30 – едва-едва начало смеркаться – Бен, в это время смотревший в бинокль, сообщил, что заметил какое-то движение на опушке ильмовой рощицы. Кроухерст-Джойс подполз к нему и приставил бинокль к глазам.

– Ничего не вижу, – сказал он.

– Нет, точно, – стоял на своем Бен, – там было человек десять. Показались на секунду, не больше.

– Я готов сходить и проверить, – вызвался я.

– Один ты идти не можешь, – сказал Питер. – Я пойду с тобой.

– Пойдем втроем, – сказал Бен. – Я покажу вам точное место.

– Постойте... – вмешался почувствовавший угрозу своей командирской власти Кроухерст-Джойс.

– В бой мы вступать не станем, – сказал Бен. – Проведем разведку и доложим о результатах. А после ты сможешь послать одного из этих новобранцев к Грегори.

– Все-таки командир здесь я, – проскулил Кроухерст-Джойс.

– Разумеется, Кроухерст, – сказал я. – Однако, помнишь, что говорил Тоузер насчет инициативы.

– Ты не волнуйся, – поддержал меня Бен. – Мы скажем всем, что это ты нас послал.

И мы взяли винтовки, пересекли полотно, соскользнули с насыпи и направились к рощам. Едва скрывшись из виду, мы описали круг, снова вышли к железной дороге – примерно в четверти мили от сигнальной будки – и потопали дальше, пока, наконец, не увидели вдали шпиль Рингфордской церкви. План – на случай, если нас задержат или придется объяснять наше отсутствие на ночных учениях, – состоял в том, чтобы уверять, будто мы заблудились в лесу и решили присоединиться к основным силам, но тут настала ночь, и мы окончательно сбились с пути. Мы спрятали винтовки в зарослях ежевики, стянули с ног обмотки. Под гимнастерками на нас были обычные наши рубашки, галстуки лежали в вещевых мешках. Видик у нас был, должен признать, странноватый – не вполне солдаты, но и не настоящие штатские. Однако Бен сказал, что владелец паба приставать к нам с вопросами не станет: на школьников мы точно не похожи, на дезертиров тоже. Мы велели Питеру снять гимнастерку, чтобы он хоть чем-то отличался от нас, потом протиснулись сквозь живую изгородь и оказались на идущем к Рингфорду лугу. И в 8.20 уже уселись за столик в «Ягненке и Флаге».

Очень милый оказался паб, «Ягненок и Флаг», людей в нем было немного, мы заказали сэндвичи с яйцом и сардинами и по кружке горького пива. Когда кто-либо из нас направлялся к стойке за новой порцией, некоторые из постоянных посетителей поглядывали на него с удивлением, – думаю, наши защитного цвета штаны и гвоздями подбитые сапоги, выдавали в нас «военных» людей, – но вопросов о том, что мы тут делаем, никто не задавал. Хозяин, правда, спросил, не имеем ли мы отношения к археологическим раскопкам в Литтл-Брэдгейте, и Бен, умница, ответил, что мы как раз туда и направляемся – там не хватает рабочих рук, – после чего всем стало ясно, кто мы такие.

Тесс появилась раньше времени, незадолго до 9.00, и попросила порта с лимоном. Мы с Беном отошли к стойке, чтобы взять выпивку и дать голубкам провести пару минут наедине. Когда мы вернулись, они сидели, прижавшись друг к дружке и держась за руки.

В такой близи мы ее еще не видели, а поскольку нам выпало удовольствие засвидетельствовать оказанные ею Питеру нежные услуги, мы оба, я и Бен, с трудом скрывали любопытство. Тесс – тихая, пухленькая девушка с бледным квадратным лицом, легчайшим намеком на темный пушок на верхней губе и чуть более пышную шелковистую поросль на предплечьях. Когда Питер представлял ее, она, с деланной скромностью потупив глаза, сказала каждому «Здравствуйте».

Тесс с Питером разговаривали быстро, почти беззвучно. По тональности и тембру голоса Тесс было понятно, что нервы у нее натянуты – в «Школьной ферме» назревал кризис, – и то, что они с Питером планировали, исполнить надлежало безотлагательно. Мы с Беном вернулись к бару за третьими кружками пива. Я к этому времени уже чувствовал себя пьяноватым.

– Ты только посмотри на них, – сказал я. – Глазам своим не верю. Это какой-то сон.

– Дурной сон, – ответил Бен. – Как теперь Питер развяжется с этой девчонкой? Что мы с ним сделали, Логан, а? О чем только думали, когда измышляли все это?

В голосах наших звучала обида, время от времени мы оглядывались на Питера с Тесс, даже не стараясь скрыть друг от друга зависть. На Питера, сидевшего, держа за руку крепенькую фермерскую дочку, я взирал едва ли не с ненавистью.

– Мне этого больше не вынести, – сказал я.

Бен посмотрел на часы.

– Без десяти десять, – сообщил он. – Пора позвонить в школу и сообщить, что мы заблудились.

Но тут дверь распахнулась и в паб вступили капитан Грегори с сержантом Тоузером.