— А тебе, мальчишка, вообще лучше бы помолчать! — прошипел Эрскин, словно большая разозленная змея. — Это из-за тебя не сложилась наша жизнь, если бы не было тебя, все было бы просто отлично. Может, Камилла и не полюбила бы меня, но, по крайней мере, не думала бы о другом дни напролет! Думаешь, мне это очень нравилось? Моя жена была холодна как рыба и с трудом терпела мои поцелуи. И то только потому, что хотела забеременеть. Ты бы видел ее лицо, когда я предложил ей повременить! Но теперь я понял свою ошибку. Ты все еще неодета? — усмехнувшись, спросил Эрскин.

— Эрскин, если ты будешь пытаться силой заставить меня быть с тобой, я найду на тебя управу! — предупредила Камилла.

— И что же ты сделаешь?

— Вызову полицию!

— Запятнаешь ужасным скандалом честное имя семьи Риттер? Ты никогда этого не сделаешь, Камилла. Я хорошо тебя изучил.

— Нет, Эрскин, ты плохо меня изучил. Ты меня никогда не видел и толком не понимал. Ты не знаешь, на что я способна. Один раз я потеряла Джима, я не могу потерять его второй раз.

— Мне тащить тебя по улице в таком виде? — Эрскин не обратил на ее слова ни малейшего внимания. — Наши соседи очень удивятся. Хотя, должен сказать, отличное зрелище. — Он окинул Камиллу внимательным взглядом.

— Я с тобой никуда не пойду! — крикнула Камилла, плотнее кутаясь в простыню, чтобы спрятаться от взгляда Эрскина — Я остаюсь с ним, нравится тебе это или нет!

— Отлично! Тогда, моя дорогая, тебе придется подумать еще и о том, как ты будешь содержать своих родителей. Этот, — он кивком головы указал на Джима, — работу потеряет, уж поверь мне, я сделаю все, чтобы компания уволила его. Ты пойдешь работать? А знаешь, сколько я каждый месяц выплачиваю твоим родителям?

— Что значит — выплачиваешь? — удивленно спросила Камилла. — Вы ведь партнеры! Отец просто получает свою долю прибыли!

— Нет никакой доли! Уже давно верфи принадлежат только мне! Я единственный хозяин империи твоего отца. И должен сказать за это ему большое спасибо. Так что, милая Камилла, если моя благодарность вдруг иссякнет, им не на что будет купить даже кусок хлеба.

— Ты грозишься оставить моих родителей в нищете после всего, что они для тебя сделали?! — Камилла задыхалась от гнева.

— Я уже сказал, что очень им благодарен. Но сколько же можно заниматься благотворительностью! Тем более что это не имеет смысла: как только я даю тебе развод, для меня они становятся посторонними людьми. И никто не осудит меня за то, что я отказался содержать родителей женщины, которая бросила меня и убежала с любовником.

— Ты хоть понимаешь, что ты чудовище?! Бедный папа, он так верил тебе!..

— Он до сих пор мне верит, — спокойно сказал Эрскин. — В общем, так. Ты все поняла. Я сейчас ухожу. И если в течение часа ты не вернешься домой, твои родители окажутся на улице. Хотя по старой дружбе я могу выхлопотать им места в приюте. Да, и подумай о матери. Изабель сейчас не очень хорошо себя чувствует. Как, по-твоему, она отреагирует на известие о том, что ты завела любовника и убежала к нему, предав родителей? Думай, Камилла.

Эрскин развернулся и вышел из комнаты.

Джим обнял Камиллу.

— Мы справимся, думай о том, что теперь мы вместе! — говорил он, осторожно поглаживая Камиллу по спине.

— Джим, я должна вернуться, — проскулила она. По ее щекам текли слезы. — Я не могу предать родителей! Прости меня. Мне так сложно делать этот ужасный выбор, но они уже немолоды, а брата отец так и не простил! Он не примет помощь от Чарльза!

— Камилла, я отлично зарабатываю, конечно, меньше, чем твой муж, но все же нам хватит на то, чтобы жить. И жить ни в чем себе не отказывая! А если твои родители переедут в Бирмингем, проблема вообще решится сама собой. Мы снимем им милый коттедж за городом…

— Джим! — прервала его Камилла. — Ты просто не видел, как живут мои родители! Твой коттедж покажется им развалюхой. Но ради моего счастья, я уверена, они готовы сменить и город, и стиль жизни. Только разве это не эгоизм с моей стороны?

— Камилла, мне кажется, что иногда полезно быть эгоистами. Мы с тобой старались сделать так, чтобы всем вокруг нас было хорошо, так и получилось, вот только мы с тобой несчастны. Ты хочешь повторения?

— Джим! Пойми меня, я не могу предать родителей! Мама больна, ей нужна помощь врачей. Это очень дорого стоит. Я не могу жертвовать жизнью мамы — даже ради своего счастья! Прости, я должна уйти. Прости, Джим!

Камилла принялась судорожно одеваться. Она металась по комнате и приводила все больше и больше аргументов в пользу того, что должна вернуться к мужу. Но Джим чувствовал, что Камилла не может убедить саму себя.

— Ты ведь не веришь себе! — В его голосе была боль. — Камилла, остановись на минуту и послушай меня! Нельзя разрушать любовь, которую мы только что вновь обрели! Ты будешь страдать! Ты сама говорила, что до встречи со мной почти не улыбалась. Ты вновь хочешь того же?