— И что же будем делать?

— Для начала как следует позавтракаем. Ты ведь наверняка не успела это сделать.

— Угадал, но… Макс, ты меня поражаешь. Твой близкий родственник пропал. Как можно сейчас говорить о какой-то еде!

— Эш, да я уверен, что с дедом все в порядке. Просто он всегда был мастером сюрпризов.

— Нет, надо его искать. Я не могу успокоиться…

— И все-таки мы должны сначала позавтракать. Это не займет много времени.

Эшли не знала, что и делать. Она замолчала.

— Ну, вижу, ты согласна немного подкрепиться. Пойдем в кухню, — позвал ее Макс.

Гэллагер после некоторых колебаний повиновалась.

Кухня в доме Кейнов была очень просторной. И обставлена со вкусом.

Симпатичные бежевые шкафчики, удобный стол с гранитной крышкой в тон, стулья с резными спинками. Во всем чувствовалась рука талантливого дизайнера. А сколько здесь было техники! И холодильник престижной марки, и микроволновка, и суперсовременная газовая плита, и посудомоечная машина… В общем, мечта любой хозяйки.

Эшли вздохнула. Ей бы такое. Но Гэллагер жила очень скромно.

— Я видела этот дом только с улицы, — грустно заявила она. — Но внутри он еще лучше. И как ты мог уехать от такой роскоши?

Макс удивленно вскинул брови.

— Никогда не страдал вещизмом. Смысл жизни в другом.

— И все же ты зря покинул этот чудный особняк. Неужели нельзя было наладить отношения с дедом? Не понимаю. В семьях часто бывают ссоры. Но люди мирятся…

— А некоторые не в состоянии это сделать. Впрочем, хватит вести нудные разговоры. Сколько можно? — Макс налил Эшли кофе. — Молоко, сахар добавлять?

— Предпочитаю несладкий, просто черный.

— Да, а вот и очень вкусные булочки, угощайся. — Молодой человек улыбнулся.

Однако Эшли никак не могла успокоиться.

— Макс, и все же, почему ты уехал отсюда?

Он встал и прислонился к одной из стоек, сложив руки на своей широкой груди.

— Понимаешь, Эшли, кажется, я уже это говорил, есть в жизни некоторые вещи, которые поважнее любой роскоши.

— И что ты имеешь в виду?

— Честные отношения между людьми. Отношения без всякой лжи и фальши. А еще больше всего на свете я ценю преданность.

— Ты? — Она отпила немного кофе. — Ты ценишь преданность? Я не ослышалась? Макс Кейн, у меня нет слов. А что ты скажешь о тех, кого ты бросил? Твой дедушка так страдал, сколько слез пролила я. И ты говоришь о какой-то преданности. Ах, да. Забыла. Тебе надо было развивать свой бизнес, надо было получать степень магистра. Что ж, похвально. Только вот, делая свою карьеру, ты забыл о близких. Но они о тебе помнили всегда. Пойми это, бесчувственный ты человек!

— Эш, ты ведь ничего толком не знаешь, — Макс разозлился. — Когда в тебя стреляют первый раз, коли выживешь, не очень умно подставляться под пули повторно…

— О чем ты говоришь? Твоя образная речь сбивает меня с толку. И не надо строить из себя жертву каких-то интриг. В общем, давай заканчивать с завтраком. Надо немедленно отправляться на поиски твоего деда. — Эшли отодвинула в сторону чашку.

Однако Макс не торопился выходить из дома.

— Дорогая, ты такая худенькая, — вдруг заявил он. — Тебе надо немного поправиться.

У нее от возмущения подскочило сердце.

— Макс, ты что, издеваешься надо мной?

— Отнюдь. Просто я хочу накормить тебя еще и великолепным омлетом.

Она нахмурилась.

— Чувствую, мы никогда не выберемся из этого особняка.

— Но разве плохо проводить время в компании с интересным мужчиной?

Эшли покраснела. С Максом Кейном она не хотела иметь никаких интимных дел. Не хотела? Вопрос вопросов. Ведь Макс действительно симпатичный, и очень привлекательный, и сексуальный. Господи, ну и мысли. Гэллагер вся сжалась. Только бы не поддаться искушению.

Она наблюдала, как Макс самозабвенно колдует над сковородкой, как умело действует кулинарной лопаточкой…

В движениях молодого человека было столько пластики. Упасть бы в его объятия…

Эшли разволновалась. Достаточно заурядная сценка на кухне выбила молодую женщину из колеи. Но ведь она давно стала взрослой. И ей, согласно законам природы, очень хотелось мужского тепла. Поэтому Эшли и ощущала всем телом прилив желания, до такой степени, что заболел низ живота.

Наконец Макс поставил перед ней тарелку с омлетом.

— Ешь, дорогая. Но что с тобой? Почему ты побледнела? — Он взял ее за руку.