Линда провела в постели целых два дня и за это время ни разу не видела Филиппа. Салли ухаживала за ней очень заботливо. Но вечерами по окончании рабочего дня служанка отправлялась домой. А хозяин ни разу не зашел, чтобы пожелать гостье спокойной ночи или хотя бы поинтересоваться здоровьем больной. Ну что ж, лучшей иллюстрации его отношения к ней не придумаешь… Игнорирует - и все тут!

Правда, шкаф он все-таки принес. В этот момент Линда принимала душ, и их встреча не состоялась. Удивительно, но Уорнер не забыл про ее просьбу. Однако после этого он не зашел и не спросил, все ли в порядке.

На третий день Линда проснулась рано. Чувствовала она себя намного лучше, чем прежде. Покой и отличная стряпня Салли сделали свое дело. Так что сегодня можно немного погулять. Девушка как раз спускалась вниз, когда входная дверь открылась и в холл вошел Филипп в джинсах и черном свитере. Через плечо свисало влажное полотенце. Живительно, он явно только что искупался в море. В такой-то холод! Да и море казалось неспокойным.

– Доброе утро, Линда.
– Губы Филиппа тронула улыбка. Он бросил полотенце на спинку стула.
– Надеюсь, тебе лучше?

– Да, спасибо.
– Девушка продолжала его рассматривать и неожиданно выпалила то, что совершенно не хотела произносить: - Неужели вы купались!
– В ее голосе соединились удивление, осуждение и недовольство.

Уорнер удивленно поднял бровь.

– Я всегда плаваю перед завтраком. Давняя привычка. Каждое утро после восхода солнца мы с твоим отцом бежали наперегонки к морю. Только, - серьезным тоном добавил он, - не дай мне бог застать тебя за подобным занятием. Я знаю здесь все течения. Это побережье очень опасно для новичков.

– Когда немного потеплеет, я тоже буду купаться, - заявила девушка, не в силах оторвать взгляд от его блестящих черных волос. Все-таки этот Уорнер - необычайно привлекательный мужчина.

– Пошли завтракать!
– Филипп направился прямиком в столовую. Линда побрела за ним, машинально подобрав по пути мокрое полотенце. Он крайне небрежен с вещами, подумала девушка, заметив, что полотенце оставило белесое пятно на блестящей темной полированной поверхности стула.

– Позволь спросить, что ты намерена с ним делать?
– Филипп остановился, чтобы открыть перед Линдой дверь, и когда девушка подняла глаза, то увидела, что он выразительно уставился на полотенце.

– Оно влажное. Может испортить дерево. Стулья ведь старинные и…

– Ты совершишь большую ошибку, если попытаешься изменить меня или мой образ жизни, Линда Бекли!
– Твердая рука взяла девушку за подбородок и повернула ее лицо к свету.
– Если я хочу бросить влажное полотенце, я его бросаю. Салли собирает эти полотенца годами. Вскоре ты обнаружишь, как много у меня скверных привычек. Не обращай на них внимания. Я абсолютно не собираюсь с ними расставаться.

В фиалковых глазах зажегся недобрый огонек. Однако Линда понимала, что будет неразумно давать выход своим эмоциям, даже если этого очень хочется.

– Прошу прощения. Я действовала чисто машинально. Обыкновенная женская страсть к порядку. В будущем я постараюсь не докучать вам.

Филипп прищурился. Человек явно заметил и возмущенные интонации в ее голосе, и пылающие щеки. Он учтиво пропустил Линду вперед, попутно забрав у нее полотенце.

– Твое «машинально» может плохо подействовать на Салли, - не без издевки в голосе заметил Филипп.
– Если полотенца не окажется в холле, она, чего доброго, вообразит, что я утонул.

– Хорошо! Я положу его обратно!
– Линда резко повернулась к нему, и только тут заметила веселеньких чертиков в янтарных глазах.

– Ну и темперамент, - заметил Филипп.
– Не пойму только откуда. Джон был очень уравновешенным человеком, а твоя мать вообще была холодна как айсберг.

В столовую вошла Салли и поставила на стол поднос с завтраком, а уходя, без каких-либо комментариев забрала с собой злосчастное полотенце.

– Что ты собираешься сегодня делать?

Снова этот насмешливый покровительственный тон! Она подняла глаза, стараясь выразить взглядом предельную холодность.

– Для начала разберу свои вещи. А затем буду корпеть над учебниками, готовиться к экзаменам. Мне нужно многое наверстать.

– Не переусердствуй. Не забывай, что ты больна.
– Филипп говорил вполне серьезно. Линда кивнула, ей и самой не улыбалось снова оказаться прикованной к постели.
– А как ты собираешься меня называть?

Ну вот и прозвучал вопрос, которого она ждала и боялась. Хотелось бы самой знать ответ. До сих пор ей удавалось избегать прямого обращения.