Встречающая гостей в Мраморном зале Александра наконец нашла повод для расстройства: погода.

— Дождь, — пробормотала она, повернувшись к мужу. — Как назло.

Нил ободряюще улыбнулся.

— В этом есть свои плюсы, — сказал он. — Никто не уедет, пока он не кончится…

— И правда, — оживилась Александра. Гвоздем вечера должен был стать аукцион произведений искусства, выручка от которого предназначалась фонду Ассоциации прогнозирования рождаемости.

— Ты выглядишь божественно, — произнес Алан Платт, который пока еще не обзавелся собственным домом в Палм Бич. Он остановился в «Брейкере» вместе с Сабриной. Вместо того чтобы поприветствовать Александру, та сейчас рассыпалась в любезностях перед царственной Алиной Мэсси, одной из первых дам светского общества Палм Бич.

— Спасибо за комплимент… — Александра сделала вид, что не заметила бестактности Сабрины, и тепло улыбнулась Алану. — Он тем более приятен, что на мне платье не твоей работы.

— Я не ревнивец, — соврал Алан.

— Я жду не дождусь показа твоих моделей, — продолжала Александра. — Носить такую одежду одно наслаждение, — добавила она, намекая, что не прочь кое-что купить у него, хотя Нил и предупредил ее, чтобы в этом году она не тратила слишком много. Однако этот намек наверняка подвигнет Алана на покупку какой-нибудь картины, пусть и не слишком дорогой.

По залам сновали официанты во фраках из компании по обслуживанию званых обедов. Они разносили на серебряных подносах тонко нарезанные бутерброды и высокие хрустальные бокалы с шампанским.

— Как ты думаешь, мне уже пора спасать Алину? — спросила Марго. Она шла вместе с Катринкой через Мраморный зал в музыкальный салон, где были выставлены картины, предназначавшиеся для аукциона, и только на секунду задержалась, чтобы взять бутербродик с проплывающего мимо подноса.

— По-моему, она сама сможет постоять за себя, — сказал Марк и предложил Катринке бокал шампанского, от которого она отказалась. И как бы в подтверждение его слов Алина Мэсси воспользовалась удобным случаем, склонила свою прелестную светловолосую головку в изящном прощании и решительно отвернулась от Сабрины, чтобы приветствовать только что прибывшую пару.

— Боже мой, это Нина Грэхем, да? — Марго не верила своим глазам.

— Да, — Катринка невольно вздохнула, хотя Александра и предупреждала ее, что Нина и Рассел обязательно приедут.

— Пойдемте скорее смотреть картины, — предложила Марго, ускоряя шаг, — а то она заметит нас.

Катринка со смехом последовала за ней:

— Рано или поздно мне все-таки придется поздороваться с ней…

— Зачем? — Марк не мог понять, как это Катринка до сих пор считает Нину «членом своей семьи».

— Из простой вежливости, — пояснила Катринка.

Марк обнял ее за талию.

— Какая воспитанная девочка!

Смеясь, все трое вошли в музыкальный салон, который уже начал заполняться людьми, пришедшими взглянуть на картины, перед тем как проследовать на террасу. Шелковые набивные обои в некоторых местах протерлись, заметила Катринка, мебель неплохо было бы отреставрировать, обновить позолоту.

В центре салона семейная чета Гавличек беседовала с Риком Коллинзом, его дамой, специально приглашенной им на этот вечер, и Джеки и Диком Ковелами, с которыми Томаш раза два встречался много лет назад. Катринке очень нравились супруги Ковел. Обе группы какое-то время вели общий разговор, потом Марго, извинившись, пошла искать Теда, который куда-то исчез в поисках сигареты, а Катринка и Марк принялись осматривать выставку Александры.

Увлекаемые потоком людей, Катринка и Марк медленно двигался по периметру комнаты, останавливаясь время от времени, чтобы переброситься несколькими словами с людьми, которые если в первый раз видели Катринку, то хорошо знали Марка; это были знакомые из Нью-Йорка, Лондона, Парижа, Санкт-Морица, Кап-Ферра, отовсюду. Ван Холлен раскланивался с послом Гилфордом Дадли и его супругой; с Пэт и Недом Куками; с Кэти Танкуз и Деннисом Россом; с Энн и Говардом Оксенбергами; с людьми, чьи фотографии появятся на следующий день во всех газетах, а чуть позже в еженедельном журнале светской жизни «Палм Бич сосайети».

— Как ты думаешь, стоит поторговаться вот за эту? — спросила Катринка Марка, который остановился перед небольшой, изображавшей уличную сценку картиной кисти какого-то английского художника девятнадцатого века.

— Тебе нравится?

— А тебе?

— Производит приятное впечатление. — Марк не очень интересовался искусством. Если музыку он чувствовал интуитивно, то восприятие картин давалось ему с трудом.

— Хорошо, — сказала она, — надо же нам что-то купить, а она очень украсит виллу «Махмед».