Тишина. Эхо усиленного мегафоном голоса, несколько раз отскочило от стен внутри станции и, наконец, где-то спряталось.

— Нужно лестницу найти, — в своей манере прищурился, оглядывая строение ритмично гребущий Азат.

— Что бы мы без тебя делали, — беззлобно поддел сидящий позади Савельев.

Вереница лодок стала огибать остов платформы.

— Твою ж!.. — не сдержался первым повернувший за угол Тарас.

С другой стороны к основанию платформы тросами была прикреплена оскалившаяся в немом рыке туша тюленя, настолько огромного, что находящиеся в лодках поначалу приняли ее за останки кита.

И только невыносимая нефтяная вонь забивала трупный смрад, который источала гигантская туша.

— Это ж какая силища нужна, чтобы такую башку свернуть! — пробормотал сидящий в одной из лодок Батон, оглядев тюленя взглядом матерого охотника.

Незаметно отсиживаться в трюме у старого охотника получилось всего несколько дней. В очередной раз сцепившись с зеленым змием, он обнаружил, что окончательно истощил свой запас сивухи. Отправившись за догоном на пьяную голову, Батон, естественно, заблудился в коридорах лодки и наткнулся на Тараса.

— Едрить-мадрить! Ты же плыть не хотел, — обалдел от встречи старпом, а потом усмехнулся: — Сначала Лерка, потом ты. Если еще зайцы прячутся, так пусть уж сразу выходят.

— Больше никого, — икнул Батон, наваливаясь спиной на стену. — Не шибко я пришлым верю.

— Опять двадцать пять! Нам тут только игры в шпионов не хватало.

— Не вяжется у меня с ними, и все тут, — упрямо качнул головой Батон. — Жопой чую…

— А почему бы тебе просто не поверить, что мы реально можем помочь? Или ты уже окончательно доверять разучился?

— Ладно, просто не обращайте на меня внимания, и все, — вяло отмахнулся Батон.

— Как знаешь. А здесь-то чего забыл?

— Да вот, насчет самогончика интересуюсь, — охотник с ухмылкой почесал небритую щеку.

И вот теперь он сидел в одной из лодок, с удовольствием подставляя лицо соленому ветру. А вот Леру, как та ни просилась с остальными, оставили на подлодке.

— Эй! По днищу что-то стукнуло, — неожиданно привстал со своего места Савельев.

— Еще чего придумаешь? — отозвался гребущий Азат.

— Говорю тебе…

Внезапно по левому борту поверхность пленки вздыбилась, и над головами плывущих поднялось нечто бесформенное, в центре которого с низким клокочущим звуком раскрылось широкое отверстие, похожее на пасть. Лодка покачнулась, чуть не вытряхнув орущих людей за борт. Не расстающийся с винтовкой Батон, мгновенно среагировав, вскинул ее к плечу. Грохнул выстрел. Пуля прошла навылет, не причинив ожившей массе вреда.

— Охренел?! — закричали из-за спины чудовища. — Ты Михалычу чуть башку не снес!

Вокруг лодок пленка волновалась, вспучивалась, клокотала. Поднялась суета. Загрохотали автоматы. Кто-то вывалился за борт, но его тут же потащили обратно за шкирятник.

— Тяните! Тяните меня!!! — орал отчаянно барахтающийся в топливе мужик. — Меня что-то за ноги схватило!!!

Весла лихорадочно пенили нефть.

— Выгребай! Выгребай!

— Э! Мужики, харэ буянить! Хто тут дисциплину хулиганит?! — над водой разнесся хриплый, искаженный динамиком голос. Бахнул дуплетный выстрел. — Ну-ка пугачи убрали, живенько!

С подветренной стороны к станции приближалась дрейфующая моторная лодка, в которой, побросав весла, стоял высокий бородатый мужик в камуфляжном ватнике и ушанке с красной звездой. В одной руке он держал двустволку, другой прижимал ко рту мундштук жестяного рупора.

— Ты кто такой? — проорал Тарас.

— Тутошний я, — отозвался стоявший в лодке мужик. — Еще раз, для тех, хто у бронепоезде, — оружие не применять!

— Тут в воде хрень какая-то! — Батон указал стволом винтовки за борт.

— Та не хрень це, а Солярик, — откликнулся приближающийся мужик, по-прежнему не опуская ружья. — А то шо он на вас полез сначала, так вы, хлопцы, не серчайте: не любит он чужих, не любит. Ну, здорово, здорово!

Мужик кинул в бугрящуюся пленку несколько рыбин, которые достал со дна моторки. Нефть благодарно забулькала. Потом лодочник, отложив громкоговоритель, начал усиленно грести, в то время как все недоуменно переглядывались.

— Какой такой Солярик? — громко спросил Савельев и тихо добавил, так, чтобы было слышно только соседям по лодке: — Съехал от одиночества мужик, уже топливо по имени называет.