Шрифт:
Умезу что-то записал на листке.
— Какие возможности у вас есть для бактериологической атаки на домашних животных, разводимых на территории противника? — задал он через минуту очередной вопрос.
— Разрешите, господин генерал, предоставить слово моему коллеге, генералу Такахаси, специалисту в этой области.
Поднялся генерал Такахаси, он же доктор Такаацу Такахаси.
— Как здесь уже говорил генерал Исии, — повернулся он лицом к главнокомандующему, — мы готовы к тому, чтобы в любой момент с помощью самолетов и диверсионных групп применить бактериологическое оружие на вражеской территории. Самыми подходящими для этой цели являются возбудители сибирской язвы, а также моровой язвы. Распространение бактерий сапа сопряжено с большими сложностями. Если говорить о диверсиях, то в приграничных районах Советского Союза мы — правда, в ограниченных масштабах — уже проводили эксперименты такого рода. Результаты, надо сказать, обнадеживающие. Выращиванием бактерий занимается в основном подразделение № 100. Производственные мощности, которыми располагает этот центр, позволяют увеличить выпуск продукции в десять раз...
Совещание в кабинете генерала Исии продолжалось еще час. Обсуждались подробности, касающиеся организации курсов по подготовке специалистов, умеющих обращаться с бактериологическим оружием.
— Подразделение, состоящее из таких специалистов, должно быть в каждом полку! — высказал свою точку зрения главнокомандующий.
После обеда генерал Исии пригласил гостей в кинозал.
Фильм назывался «Экспедиция в Нинбо». На главнокомандующего, по его собственным словам, фильм этот произвел неизгладимое впечатление.
Генерал Исии желал показать главнокомандующему еще и испытательный полигон, но тот только развел коротенькими ручками.
— Увы! — вздохнул он скорбно. — На осмотр полигона не остается времени. Мне пора возвращаться.
И вот вновь, но теперь уже в сторону Харбина, вытянувшись длинной кавалькадой, помчались по шоссе легковые машины. Впереди, освобождая путь и обеспечивая безопасность, в тучах пыли неслись мотоциклисты, выделенные в распоряжение главнокомандующего дорожной полицией. Широкий длинный лимузин генерала Умезу — третий от начала колонны. Водитель серого лимузина держался от впереди идущей машины на таком расстоянии, чтобы их высокопревосходительство не обдавало пылью и выхлопными газами.
Полковник Унагами покачивался на переднем сиденье рядом с шофером в автомобиле, идущем вторым от хвоста колонны. Полковник тихонько насвистывал мелодию старинной баллады Омона «Жалоба воина», глядя прямо перед собой через целлулоидный зеленый щиток, затеняющий солнце, бьющее в ветровое стекло, и думал:
«Если моя догадка верна, тогда не сегодня-завтра тайный радист возьмется за ключ».
Я должен идти далеко на войну, Велел так великий микадо... —высвистывали губы, а в мыслях:
«Не сегодня-завтра начнется игра... Игра начнется не сегодня — завтра...»
НАЧАЛО ОХОТЫ
Громоздкий, крытый брезентом фургон, запряженный четверкой малорослых маньчжурских лошадей, часто останавливаясь не то из-за колдобин, не то из-за усталости животных, двигался между заборами и домами по сонным ночным улицам. На козлах восседал широколицый маньчжур в войлочной шляпе с обрезанными полями.
Внутри же фургона... Вряд ли кто бы мог догадаться, что внутри этой допотопной колымаги горит электрический свет и крючконосый, с редкими усиками японец, старший унтер-офицер Хосоя, вслушиваясь, как шумит в наушниках переполненный звуками эфир, со знанием дела манипулирует тумблерами, регуляторами и переключателями пеленгационной установки.
Сквозь трески и шорохи то отчетливо, то еле-еле слышно звучали тире и точки, отбитые телеграфным ключом. Но не тем, который, рыская по эфиру, мечтал услышать Хосоя в азарте начавшейся этим вечером охоты на неизвестного радиста.
Он и оператор, работающий с ним посменно, вот уже пятую ночь подкарауливали один-единственный передатчик, который обнаружит себя, послав в эфир позывные КВ-39 или — что тоже не исключено — РМ-06.
Очень хотелось спать, но служба есть служба, и Хосоя с методичностью робота через каждые десять минут хлопал ладонью по передней стенке фургона, подавая вознице знак, что надо остановиться.
Было 2.50. Возница, натянув вожжи, остановил лошадей так, чтобы фургон оказался как бы под навесом в тени разлапистого платана, заложил за щеку порцию жевательного табака и принялся сосать его, сопя и причмокивая от удовольствия. Хосоя, быстро вращая ручку, пропустил сквозь прорезь в крыше фургона кольцо приемной антенны и включил аппаратуру.
«Наверное, опять впустую...» — подумал он и вдруг услышал в наушниках: «КВ-39... КВ-39... Я — КВ-39...»
«Сейчас пойдет шифровка!» — промелькнула мысль. Отработанным движением включил передатчик, настроенный на частоту напарника. Второй пеленгатор, закамуфлированный под карету «Скорой помощи», базировался в районе вокзала.
«КВ-39 работает», — торопливо выстукал Хосоя на телеграфном ключе.
Сергей подготовил рацию, растянул между деревьями антенну, подключил питание.