Я задумчиво покивала, соглашаясь.

— А ты? — последовал неожиданный вопрос.

— Что — я?

— Тебя откуда занесло?

— Почему ты решил, что меня занесло?!

— Ты другая, — качнул он головой. — Впрочем, не хочешь — не говори…

— Не то чтобы не хочу, просто не смогу объяснить — сама еще многого не понимаю. Скажу только, что у нас всего лишь одна луна и совсем другие созвездия…

— Трудно тебе здесь! — неожиданно выдал Тарглан, взглянув на меня искоса.

Я удивилась. Трудно ли? Сейчас, пожалуй, уже не настолько все и страшно — как-то пообвыклась и с обстановкой, и с походными условиями, и с окружением. Своим даром пользоваться более-менее научилась, на ближайшее будущее программу составили за меня, а дальше… слепой сказал: «Посмотрим!»

— С чего ты взял? — все-таки переспросила я, поворачивая Агата в сторону приотставшего спутника.

Тот зачем-то распахнул плащ с меховым подбоем и расстегивал пояс.

— Ты что, стриптиз решил устроить в такую холодрыгу?! — поразилась я. — Тогда хоть огонь разведи, а то видно так себе, да и тебя зовут не Снегурочкой!

— Где остановимся? — не стал спорить Тарглан, разворачивая коня.

— Нет уж, давай в другой раз! — Я, смеясь, махнула рукой. — На сегодня с меня впечатлений вполне достаточно…

— Много теряешь! — хмыкнул он, подъезжая ближе. — Возьми.

В его протянутой руке был зажат широкий пояс из толстой черной кожи, затейливо украшенный серебряными заклепками, с парой таких же ножен.

— Зачем?

— Это — тебе.

— Ты с ума соскочил?! — обомлела я, разглядев при лунном свете блеск изумрудных змеиных глаз на граненых набалдашниках рукоятей давешних кинжалов. — С чего вдруг?!

— Ты бы все равно их выиграла.

— Но не выиграла же!

— Потому что сжульничала!

— Нет!

— Да!!! Ты с кем споришь?!

— С тобой! С моей стороны победа была бы нечестной!

— Ничего подобного! Я знал, на что шел, и мне нужна была честная победа, но не милостыня!

— Извини! — Я сбавила обороты. — Поверь, даже в мыслях не было тебя оскорбить или унизить! Кто же знал, что ты тоже нестандартный, мне вообще твоя разбитая спина весь белый свет застила… Я-то приехала и уехала, тебе-то еще и своей ордой командовать!

— Знаю, — он тоже поутих, — потому и хочу тебе сделать подарок.

— Это слишком ценный подарок!

— Это мне решать!

— !!!

— Спрячь иголки, в конце концов, и послушай! — Он заговорил тише и подъехал совсем близко, мы почти касались коленями. — Ты сегодня увидела меня впервые в жизни, но без колебаний приняла на себя боль и поделилась жизненной силой. Только не надо мне говорить, что ты сделаешь это для кого угодно — такое тем более дорогого стоит! А я умею это ценить, как никто другой… И потом, заботиться о моем авторитете среди будущих подданных и вовсе было не обязательно…

Я покачала головой. Тарглан досадливо прищелкнул языком:

— Упрямая девчонка! — И сбавил тон, явно заметив, как у меня сузились глаза: — Между прочим, я сегодня впервые увидел, как работает человек, «осчастливленный» милостью богов, и, честно говоря, порадовался, что мне достался иной дар — не настолько вредный для здоровья! — И добавил, заметив мои колебания: — Да и не дело это — ходить без оружия!

— Ты что же думаешь…

— Нет, я совсем не думаю, что у вас плохо с оружием, но такогоуж точно нет! Возьми, прошу тебя!.. Пожалуйста!

Я еще немного посомневалась и распахнула шубку:

— Надевай!

Сын вождя не стал спешиваться, просто перегнулся с коня, ловко затянул на мне пояс и тронул поводья. Я, снова закутавшись, подбодрила своего иноходца. Некоторое время мы ехали молча — мой провожатый думал о чем-то своем, а я украдкой оглаживала теплую, словно живую, витую рукоять «черной молнии».

Надха легко скользила по заснеженной дороге между нами, принюхиваясь и время от времени громко фыркая, отчего норовистый вороной жеребец то и дело скалился и настороженно косил блестящим глазом. Мой спутник, наклонившись, протянул руку…

— Нет!!! — От моего вскрика в соседнем ущелье наверняка сошла приличная лавина.

— Я всего лишь хотел ее погладить! — Тарглан замер в неудобной позе.

— Линга, пожалуйста, иди ко мне!

Черно-рыжая громадина, ставшая заметно больше из-за вздыбленной шерсти, перешла на мою сторону дороги, все еще рыча и скалясь.

— Не сердись на него, умоляю! Он ведь многого пока не знает…

— Прошу прощения! — мгновенно сориентировался сын вождя, склоняя голову в почтительном полупоклоне. — Я просто не удержался при виде меха столь изумительной красоты, но ничего дурного даже в мыслях не было, клянусь!