— Каким образом? — Интерес мой был совершенно искренним.

Дин пожал плечами:

— Почувствовал присутствие другой живой сущности, а позже, когда ты задремала, кое-что припомнил и сопоставил.

— И все равно — это не повод запирать меня в клетку! — Я снова смотрела на него исподлобья.

— Никто никуда не собирается тебя запирать! — В глубоком голосе проскользнули едва различимые нотки досады на мою упертость. — Не забывай — ты ведь народная любимица, посланница небожителей, да еще и будущая королева. С тебя и без моих приказов не перестанут сдувать пылинки! Не стоит на них за это сердиться, а уж осложнять и без того непростую задачу — тем более!

— Почему «непростую»? — подозрительно прищурилась я.

— Шутишь? При твоей-то неуправляемой натуре…

— Да мне такими темпами скоро дышать запретят! Им волю дай — запрут в келье со спицами и возом пряжи, под окном выставят караул из половины регулярной армии, на ночь замуруют наглухо двери, над всеми дымоходами посадят по дракону, а гулять выпустят с ядром на ноге, под конвоем и только вокруг центральной клумбы, причем строго в определенную сторону, с учетом направления господствующих ветров в этом сезоне! А в сортире, полагаю, придется драться с телохранителями на боевых секирах за одно лишь право побыть в одиночестве хотя бы там!!!

— Хм, а ведь в этом есть свои плюсы! — Король прошелся до раскрытого настежь окна и остановился, задумчиво почесывая мизинцем бровь. — Это же насколько мне было бы спокойнее! Неплохая, в сущности, мысль… Спасибо за идею!

От семисвечного канделябра Дин увернулся довольно шустро (наверняка уже догадывался, чего ждать), а от огромных розово-полосатых бальдиарских яблок ему пришлось укрываться под столом. Как только поместился, ведь столик был вовсе не из числа тех, что рассчитаны для массовых банкетов, и на нем кое-как хватило места лишь для серебряного подноса с графином и стаканами да вазы с означенными дарами южной природы!

— Любимая, ты неосмотрительно используешь замечательные фрукты не по назначению! — Король умудрялся как-то совмещать нежное воркование и стремительное перемещение по просторному кабинету.

— Очень даже по нему — как подручное средство для разъяснения своей точки зрения особо тупорогим… пардон!.. одаренным собеседникам! И потом, сам же учил…

— К стрельбе из лука, рукопашному бою и метанию кинжалов творимое тобою никак не относится! — Он поймал на лету очередной фрукт, любезно перебросил его мне и снова нырнул под стол, успев напоследок выдать: — Это все — отголоски твоего темного прошлого!

— Ах так! Держись, величество! — Я прицельно запустила самым большим яблоком в то место, где предательски заколыхался бахромчатый край длинной вышитой золотом скатерти, а глухой звук и последовавшее за ним витиеватое, совсем не соответствующее этикету высказывание основательно порадовали мое сердце. Подумаешь — скатерть, хоть и бархатная! Тоже мне препятствие для «видящей»! — Сдаешься?!

Еще два попадания дуплетом заставили Дина покинуть убежище.

— Лоан-Ксорр-Локки живыми не сдаются! — Король успел юркнуть за массивную резную спинку любимого кресла.

— А сильно ушибленными?

Опустевшая серебряная ваза по навесной траектории последовала за ним. Тишина, воцарившаяся после гулкого удара, заставила меня забеспокоиться: не дай бог, перестаралась! Я осторожно запустила краешек «поисковой сети» в нужном направлении — никого, только слегка деформированная посудина сиротливо стоит на полу в гордом одиночестве. Вот те раз, куда успел смыться этот изверг?!

Ответ я получила незамедлительно. В стене чуть позади меня беззвучно раскрылся узкий проем, из него выскользнула до боли знакомая фигура. Дин подхватил меня на руки и закружил по комнате.

— Попалась, которая ругалась и чем попало бросалась? И на мое величество покушалась?

— Это я еще только начала!

Но вырываться, как всегда, было бесполезно. Довольно скоро я угомонилась, а мой пылкий цветистый монолог решительно прервал сам жених, выбрав для этого наиболее приятный и желательный из всех возможных способов — крепкий поцелуй…

— Позвольте напомнить, ваше величество: до свадьбы всего три недели! — Я с трудом перевела дыхание, тщетно пытаясь припомнить, зачем, собственно, приходила.

— Ещецелых три недели! — со вздохом поправило величество, с явным сожалением оставляя попытки в очередной раз добраться до моих губ и бережно придавая мне вертикальное положение. — Слушай, пока аудиенция не закончилась полным нарушением правил, Давай договоримся так: я намекаю своим подданным, чтобы они убавили рвение, а ты делаешь то же самое со своей фантазией и энергией. По рукам?

Я недовольно посопела, покрутила носом — больше для виду, конечно, — и все-таки согласно кивнула.