Головачёв Василий Васильевич
Шрифт:
Что–то опустилось сверху на голову как легчайший парашютик одуванчика.
Он прислушался к себе, ощущая тревогу, и метнулся к шкафу, где висели костюмы, брюки и рубашки. Быстро натянул шорты, футболку, стрелой вылетел за дверь.
Семья Солнышкиных стояла перед тремя парнями, перегородившими дорогу к машине; Варсонофий водил «Ладу Приору».
Роман сразу узнал ту самую компанию, которая когда–то пыталась остановить и его. Двое здоровяков с наколками были в тех же безрукавках, парень с гитарой (на этот раз гитары у него не было) держал в руке бейсбольную биту. Не стоило сомневаться, что троица поджидала отъезжающих специально.
Долетели последние слова, сказанные парнем с битой:
– Тебя предупреждали? Предупреждали. Ты не внял? Ни в одном глазу. Ну а теперь плати.
– За что?
– Цел останешься, – заржал здоровяк по имени Санчо. – И баб твоих не тронем.
– Эй, мужики, – окликнул их Роман, подходя и вспоминая рекомендации «интуитивки» и «альфа–форсажки». – Вы не обознались? Санчо, а ты что здесь делаешь?
Тяжелолицый мордоворот с волосатыми руками набычился.
– Какого хрена? Я тебя не знаю! Вали отсюда!
Роман вышел вперёд, формируя стратегию и тактику неизбежного поединка.
– А мирно не договоримся? Эти люди – мои друзья.
– Пошёл на…, козёл!
Роман качнул головой, начиная пси–атаку, посмотрел на парня с битой.
– Ты тут самый умный (обеспечить резкий выброс норадреналина, пусть голова заболит), задание от кого–то получаешь (парень переменился в лице, глаза расширились, рука задрожала), неужели не понимаешь, что придётся потом в милиции показания давать? Сколько могут впаять за хулиганство?
Двое в безрукавках оторопело перевели взгляды на своего вожака.
– Милиция, – хохотнул второй мордоворот, с веснушчатым лицом. – Слышь, Муся? Удостоверение покаж.
– Так ты сам из милиции? – напористо продолжал Роман, чтобы не упустить инициативу. – Вот так номер! Вылетишь из рядов как пробка из бутылки! (Добавить страху, пусть поджилки трясутся.) В чём дело? Кто тебе приказал бросаться на мирных людей? (Всё–таки прошлый раз они встречали не его, а Варсонофия, это понятно.) Ну?!
Глаза парня с битой на миг остекленели, лицо покрылось каплями пота. Было видно, что внутри него идёт какая–то непонятная борьба. Однако в сознании что–то сработало, будто проскочила искра включения, и глаза почернели, наполняясь тёмной угрозой. Что случилось, Роман сообразил уже после инцидента: сработала внушённая кем–то п р о г р а м м а! Парень был кодирантом!
– Бей их, пацаны!
Он взмахнул битой, и Роман вынужден был перейти в иной уровень противостояния, где требовалось не только умение чувствовать эмоции и желания противника, но и упреждать действия на физическом плане.
Тренировки с Вохой не прошли даром. «Интуитивка» включилась сама собой, хотя и с небольшим запозданием (всё–таки он надеялся справиться с отморозками на уровне ФАГа).
Тычок пальцами в горло, удар ребром ладони по бицепсу, выхват биты из ослабевшей руки, удар битой по лбу бросившегося вперёд Санчо.
И тишина после падения обоих на асфальт.
Третий безрукавочный верзила успел сделать только один шаг, а бита уже была направлена ему в нос.
– Не советую, – покачал головой Роман, ощутив поднявшийся внутри гнев. Сейчас он мог бы запросто закрыть сознание парня, сделать в памяти провал, заставить смеяться и плакать, но не стал этого делать. – Убирайся!
Мордоворот вздрогнул, мелко–мелко перебрал ногами на месте, так что ожившая Юна прыснула.
– Помоги им! – приказал Роман гулко. – Живо отсюда!
Оглушённые парни с трудом поднялись на ноги, мотая головами, и приятель повёл их со двора, поддерживая под руки.
Редкие прохожие во дворе с любопытством посмотрели на получивших отпор бандитов, на Романа.
Юна бросилась к нему, схватила за локоть.
– Спасибо!
Варсонофий, прищурясь, окинул его изучающе–ироническим взглядом.
– Не знал, что ты такой мастер рукопашки.
Я тоже не знал, признался сам себе Роман.
– Прошу прощения.
– Благодарим, конечно, однако лучше бы ты не вмешивался. Они тебе впоследствии проходу не дадут.
– Ничего, переживу. Тот, с битой, был кодир…
– Я понял, – перебил его Варсонофий. – Мы поехали, и ты подумай о переезде. Геннадий разве не учил тебя «щучьему повелеванию»?
– Чему?
– ФАГу.
– Учил.
– Вот и надо было тихонько либо совсем никак. Теперь–то уж что говорить. Пока.