— Не отвечает.

Паника на станции усилилась. С пилотом связался представитель службы безопасности, потом оператор на Земле, потом сам начальник Роскосмоса:

— Чёрт побери, что у вас происходит?!

— Всё в пределах инструкции, — хладнокровно доложил Злотник. — Японский исследователь Синити Хоси отделился от основной группы и затерялся в предгорьях хребта Ванслова. Ищем!

— Сколько времени прошло?

— Почти три часа, — честно сказал пилот.

— Я вас под трибунал… — начал Козловский.

И в этот момент скала над зубчатым профилем хребта, похожая издали на косую башенку, исчезла, а на её месте вырос дымный кустик с проблеском огня.

9

После возвращения из Алма–Аты, кружного и утомительного, Роман уговорил Юну съездить на озеро Коремское в пятнадцати километрах от Выборга, и они провели два чудесных дня — субботу и воскресенье — вдали от городской суеты, наслаждаясь приятной природной тишиной и покоем.

Ловили рыбу, прогуливались по аллеям парка вокруг кемпинга «Солнечный», сидели в кафе, по вечерам плавали по озеру на лодке и говорили о высоком: о литературе, о музыке, о космосе, Роман читал стихи, а Юна иногда тихонько пела, и им было хорошо, как никогда.

Отступили в прошлое невзгоды, потери, слёзы, неудачи и поражения, хотелось думать только о хорошем и чувствовать рядом человека, каждое слово, жест или взгляд которого приносил радость.

Просьбу не посылать телохранителей Олег Харитонович даже слушать не захотел, и Роману приходилось терпеть незримое присутствие группы безопасности «Триэн», опекающей ценнейшего сотрудника. Правда, успокаивало одно: Юна не знала о сопровождении, не догадывалась и ничего не почувствовала. А признаваться он не стал.

В воскресенье вечером они возвращались на автобусе домой, вместе с десятком других постояльцев турбазы, не имевших собственного автотранспорта.

— Приедем сюда ещё раз? — спросила Юна, не выпуская его руку.

— Обязательно, — пообещал он.

— Ты мне ничего не рассказал о командировке.

— Да, в общем–то, и нечего рассказывать, — уклонился Роман от подробностей своей схватки с казахским Поводырём и последующего бегства из Алма–Аты. — Посмотрел на стадион «Медео» после реконструкции, на чимбулакский курорт, да и обратно.

— Что ты там делал?

— Встречался с интересными людьми.

— Не хочешь говорить?

— Не обижайся, — мягко сказал он, сжимая локоть жены. — Есть вещи, которые тебе знать не обязательно.

— Я и так знаю. Там хотели устроить «революцию роз».

— «Революцию свиста».

— И ты помог тамошним светлым избежать этого.

— Ничего от тебя скрыть нельзя, — притворно нахмурился Роман.

Юна прыснула.

— Не бойся, я никому ничего не скажу. Мои подруги в Выборге все уши прожужжали, расспрашивали: расскажи да расскажи, какой он.

— И что ты ответила?

— Какой–какой, любимый!

Роман поцеловал жену в висок, привычно сориентировался в местном пси–пространстве. Интереса к себе он ни у кого — злобного или агрессивного — не вызывал, и следили за ним хоть и внимательные, профессионально внимательные, но не враждебные глаза.

Разговор иссяк. Юна притихла, продолжая сжимать руку мужа своими ладошками, глядя на тронутый желтизной осенний пейзаж вдоль дороги, потом задремала.

Роман вспомнил, как он летел из Алма–Аты в Астану, а потом из столицы Казахстана в Санкт–Петербург.

Конечно, казахский Поводырь принял меры для поимки русских «диверсантов», особенно — экзора, вычислившего носителя инопланетной сущности. Но Роман, во–первых, действовал расторопно, поскольку его сопровождали местные сотрудники «Триэн», заранее просчитавшие все маршруты отступления, а во–вторых, в режиме просветления он легко проходил все проверки и вадил , то есть «отводил глаза» агентам Поводыря, которых оказалось неисчислимое множество среди дорожно–постовой службы и работников аэропортов.

Тем не менее никто не заподозрил в «гражданине Белоруссии Иване Савельевиче Зотиче» русского экстрасенса, никто не требовал пройти в отдельный кабинет для спецконтроля и никто не остановил машину, в которой Роман в сопровождении Зары и охранника Миши ехал из Чимбулака в аэропорт. Правда, с облегчением он вздохнул только в Петербурге, где его встретили люди Малахова и доставили в Выборг.

Роман представил рожу Бикчентаева–Охотника, и у него свело скулы. Встретиться с этим нечеловеком ещё раз, даже в пси–пространстве, не хотелось.