Где–то в недрах соседних с кабинетом помещений началось паническое движение: Гловитц расслышал его своим чувствительным ментальным слухом. Охранники резиденции Владыки сообразили, что в его кабинете происходит нечто выходящее за рамки деловой встречи.

Гловитц понял, что в его распоряжении осталось всего несколько секунд.

Двумя выстрелами он уложил своих ВИП–эскортёров, снёс Владыке полчерепа, уничтожил компьютер и все записи на столе, а когда за дверью послышался топот сбегающихся охранников и сотрудников Лейбориста, включил В–портал.

Теперь важно было первым добраться до Каганата в центре Галактики и доложить, что Генерального Поводыря земной Ассоциации убил русский экзор.

Его, конечно, проверят и даже пожурят, но главное — он останется чист перед Трибуналом и даже, возможно, займёт пост земного Владыки.

Мысль развеселила.

Так, с улыбкой на губах, Свисс–иллеш и телепортировался через чимп Лейбориста на главную базу Ассоциации, располагавшуюся в настоящий момент всего в двух парсеках от балджа — центрального ядра Галактики с его массивной чёрной дырой.

3

Ощущение нельзя было назвать просто наслаждением. Это было наслаждение восприятием, постижением и знанием, которое приходило как бы само собой. Сравнить его с другими человеческими эмоциями было трудно, разве что с переживанием любви, когда страсть мужчины и женщины становится общим единством и затопляет всю Вселенную, отдающую часть себя для зарождения жизни. И всё же то наслаждение, которое испытывал Роман при погружении в пустоту всебытия , безграничную, сияющую, сознательную пустоту, оставляющую томление блаженства во всех нервных клетках тела, отличалось от наслаждения, возникающего при обладании женским телом. На уровне воли и жизненных энергий оно воспринималось как эйфорическое радостное обладание процессом бытия, или как блаженство, порождаемое восприятием и видением Единого во всём.

Впрочем, человеческих слов не хватило бы, чтобы описать ощущения, охватывающие душу экстрасенса, и он просто плыл сквозь сияние любви ко всему живому, понимая, что очень много при этом ему даёт присутствие любимого человека, беззаветно преданного ему, — жены.

Последним аккордом созерцания пустоты всегда становилась музыка.

Это была не обычная музыка, которую создавали люди, хотя гениальные композиторы иногда и подходили близко к ней.

Это была божественно прекрасная музыка, не имеющая никаких видимых физических источников.

Она пронизывала Вселенную и существовала независимо от живущих в ней, надо было только сосредоточиться и услышать её.

Она была совершенно неземной, необыкновенно красивой и чарующей. Казалось, её создавали сотни невидимых музыкантов и певцов, что порождало эффект необыкновенного торжественного многоголосия и усиливало желание слушать её без конца. Только чувство меры заставляло Романа выходить из этого состояния после предельного насыщения души, так как он вполне мог тихо раствориться в музыке и не вернуться к реальной жизни никогда.

Музыка стихла, оставив ощущение печали.

Он открыл глаза.

Спальню пронизывали лучи низкого ноябрьского солнца.

Юна, забравшаяся в уголок дивана с ногами, встрепенулась.

— Я тоже слышала…

Роман сменил позу, сел поудобнее.

— Что ты слышала?

— Музыку… прости, что без спроса… думала о тебе и услышала.

Он улыбнулся одними глазами.

— Это нормально. Скоро и ты научишься выходить во Вселенную и слушать её. Я не большой эстет, но ощущение волшебное.

— Ты давно обещал научить меня.

— Обещанного три года ждут.

— Так долго? — простодушно огорчилась девушка.

— Я пошутил.

— Ты обещал научить меня самостоятельно лечиться.

— Обещал — выполню, ты способная ученица, просто времени нет.

— А сам будешь кого–нибудь лечить? Папа говорил, что ты целитель от Бога.

— Если понадобится. — Он подумал, усмехнулся. — Один мой знакомый экстрасенс шутил: излечиваю от излишней наивности и доверчивости.

— Что тут смешного?

— Потом он добавлял: при стопроцентной оплате — стопроцентная гарантия.

Юна засмеялась.

— Так и я смогу. Кстати, ты так и не рассказал, где был и что видел. Или это тайна?

Роман закатил глаза.

— Мы такое видели!

— Неужели мешок денег? — фыркнула она.

— Больше!

— Два?

— Мы видели пейзаж Титана!

Юна нерешительно наморщила лоб.

— Титан — это тот, кто держит небо?

— Небо согласно мифу держит Атлант. Мы с Алтыном были на Титане, спутнике Сатурна.