Шрифт:
– И висельников выпустить? И окаянников? – осторожно справился стрелецкий майор.
– Всех! Я сказал: всех! – пристукнул воевода кулаком по брусу. – Всех татей, всех висельников! Всех воров из «опальной»! Живыми останутся – отпущу гулять по свету! А кто струсит, тех самолично на рел [51] вздерну!
Майор, придерживая на голове шлем, ринулся исполнять приказ.
Тут подал голос Сытов.
– Иван Данилыч, – робко обратился он к воеводе. – Может, выдать им аманатов, раз требуют? Я на всякий случай велел их к тайному подлазу привести. Вдруг уйдет тогда татарва?
51
Виселица.
– Аманатов, живо! На башню! – рявкнул воевода, даже не посмотрев на Сытова. Но тот мигом рванулся вниз, пересчитав спиной ступеньки узкой лестницы.
– Плохо дело, – воевода покосился на Мирона и, опершись руками в стены башни, выглянул в бойницу. – Давит нас проклятая орда! – И сплюнул сквозь зубы на деревянный настил.
– Неужто и впрямь уйдут, если выдать им аманатов? – осторожно справился Мирон.
– Выдать? – покосился на него воевода и расхохотался. – Я им выдам! По четвертинкам! Я им покажу, косорылым, как русскую крепость воевать!
И злобно, по-волчьи ощерился, выставив крупные желтые зубы.
– Что вы надумали? – уставился на него с подозрением Мирон. – Я не позволю казнить аманатов! Без указа государя вы их пальцем не тронете!
– Не позволишь? Не трону? – Воевода в ярости дернул себя за бороду, глаза налились кровью. Он схватился за саблю и подступил к Мирону, тесня его к выходу из башни.
– Кто ты таков? – заорал он, приставив саблю к груди князя. – Указывать мне вздумал? А ведомо тебе, что это мне указано заковать тебя в железы и отправить в Москву при крепком конвое? Государем указано, Петром Алексеевичем! Так что молчи, сучий потрох! Иначе велю сбросить со стены на потеху ойратам! Или Тишке-палачу на расправу отдам! И репку-матушку, и Лазаря запоешь на виске. Всю подноготную расскажешь!
– Вы что? Белены объелись? – опешил Мирон, но твердой рукой отвел от груди саблю. – Какая муха вас укусила? И врать мне не надо! Когда вы успели указ государя получить? Или вам сорока на хвосте принесла?
– Молчи, пащенок! Решил меня с кормления скинуть? На жирный кусок позарился?
– Кто вам эту чушь сказал? – поразился Мирон. – Я дни считаю, когда уеду отсюда. У меня в Москве невеста…
– Уедешь, как же! – сказал устало воевода. И, сняв шлем, вытер пот со лба тыльной стороной ладони. – Не шучу я! «Слово и дело государево» уже отправил в Москву. Дай Бог, выстоим и царевой грамоты дождемся. А я в том не сомневаюсь!
– Мы с Петром Алексеевичем уже восемь лет вместе! – надменно посмотрел на старого шельму Мирон. – Он мне, как себе самому, верит. Не пройдут ваши наговоры, ни за что не пройдут! А вот вам точно не поздоровится. Обо всем доложу государю, и об аманатах в первую очередь!
– Ну-ну, – скривился воевода, – доложишь! Как не доложить?
И отвернулся. Над настилом один за другим появились связанные восьмериком семь аманатов – заложников. По одному от каждого кыргызского улуса, давшего присягу русскому царю. Только воины этих улусов бились сейчас под самыми стенами крепости.
– Давай их на городню! – приказал воевода, казалось, утратив всякий интерес к Мирону.
– Вы ничего не добьетесь! Равдан только озвереет! – не отступал Мирон.
– Отойди, – набычился воевода, – а то повиснешь рядом с аманатами.
И тотчас казачий сотник обхватил князя сзади, завел руки за спину и оттащил от воеводы.
– Стой здесь! – приказал сотник. – От лиха подальше!
– Не трожь! – дернул плечом Мирон.
И тут увидел, что Тайнах тоже здесь. Насмешливо косит на князя узким черным глазом.
Воевода поднес к губам большую железную трубу и гаркнул в нее:
– Эй, Равдан! Калмацкая собака!
Его голос разнесся далеко окрест, перекрыв на мгновение шум битвы:
– Хотел забрать аманатов? Так забирай! Я тебе говорю, воевода русской крепости: скоро займешь место рядом с ними! Аркан у нас завсегда наготове!
На шеи аманатов накинули арканы и подвели к краю галереи.
– Остановитесь! – рванулся Мирон. – Я доложу государю!
– Пошел вон! – гаркнул воевода и самолично столкнул первого аманата вниз.
Мирон видел, как натянулся под тяжестью тела аркан, переброшенный через прясло. Злобный вопль под стенами крепости перекрыл хрип удавленного заложника, а дождь из стрел залупил по городне и крыше с удвоенной силой. Второго аманата столкнул стрелецкий майор. И тут Тайнах, который был третьим в этой связке, освободившись самым таинственным образом, прыгнул вперед, вырвал торчавшую в бревне стрелу и метнул ее в воеводу. Но не попал. Мирон успел Костомарова оттолкнуть, да так, что воевода проехался лицом по деревянному настилу. Его кираса загудела, как колокол. А Тайнах, не долго думая, сиганул вниз.