— Знаете, дорогая, в соревнованиях с вами я готов поддаться. Кроме того, это небольшое состязание, возможно, заставит Чейза взглянуть на дело иначе.

Прежде чем Джо успела ответить, оркестр заиграл что-то очень быстрое, Майк закружил ее в безумном танце и передал в руки следующего партнера.

— Проследи за тем, чтобы она что-нибудь съела, Гифф! — крикнул он, затем выхватил из толпы смеющуюся раскрасневшуюся дамочку и увлек ее на танцевальную площадку.

— Мне нравятся полные смеющиеся женщины. Черт, кого я обманываю? Мне просто нравятся женщины. Следующий танец за мной, Джо. Мне нужно будет немного передохнуть.

Джо засмеялась, но ее новый партнер напомнил ей о тоске, которую Майк с таким трудом пытался уничтожить.

— Спасибо, что привел меня сюда, Гифф, — выдавила она. — Майк Уотерс — как раз то, что мне нужно.

— Да, он знает, как поднять настроение. Надо отдать ему должное.

— Но?..

— Но он не Чейз Риордан.

— Да, это так, — тихо ответила она. — Он не Чейз Риордан.

Джо старалась не встречаться взглядом с глазами Гиффа, глядя через его плечо на танцующие пары. Ей нужно было взять себя в руки. Если она будет такой податливой, рано или поздно Чейз догадается, что…

Нет, не успеет, с тоской подумала она. Завтра она уедет, и Чейз никогда не узнает, что она влюблена в него. А через несколько месяцев ей удастся убедить себя в том, что это было просто увлечение, а вовсе не та любовь, которая приходит всего лишь раз в жизни.

Танцевальная площадка в «Рокинг-Ви» представляла собой невысокую деревянную платформу, построенную во дворе ранчо. Кусок брезента, являвшийся своеобразной крышей, был закатан, чтобы дать возможность гостям полюбоваться красотой безоблачного звездного неба. Дабы создать более или менее цивилизованную атмосферу, по всему кругу площадки зажигали керосиновые лампы, которые освещали танцующих теплым желтоватым светом. Чейз остановился там, куда свет танцплощадки не достигал. Поздний весенний бриз принес манящий запах барбекю. Он оставался дома, пока не почувствовал, что катастрофически проголодался.

Но не по еде. Все, что он мог сделать, это смотреть, как Джо прижималась к Майку Уотерсу в танце. Нельзя было не признать, что они великолепно смотрелись вместе: тонкая, как ива, Джо на фоне высокого мускулистого Майка. Они грациозно и слаженно двигались, их ноги подчинялись музыке, которую никто из них, казалось, не слышал. Джо смотрела в глаза Майка, смеясь и кокетничая, она была так невыносимо хороша и привлекательна, что Чейзу хотелось выплеснуть всю свою злость и боль на луну, выглянувшую на небе. Ему хотелось оттолкнуть Майка, обнять Джо и прижать ее к себе так крепко, чтобы почувствовать, как ее тело двигается в такт музыке, как оно двигалось ему навстречу там, на лугу.

Но он оставался в тени. Он так давно не видел ее по-настоящему счастливой. Ему было невыносимо видеть, как ее улыбка блекнет, когда он появляется.

— Ты серьезно влип, ковбой.

Женский голос заставил Чейза вздрогнуть. Но он не подал виду, что она застигла его врасплох, как влюбленного подростка, из темноты наблюдающего за крушением своих надежд.

— Как я вижу, вам удалось избежать клыков медведей и волков, мисс Томас.

Она рассмеялась, взяв его за руку:

— Вы знаете, вы были очень невежливы, хотя можно было просто объяснить, что вы заняты. У меня нет привычки покушаться на чужую собственность.

Чейз пожал плечами:

— Значит, я ошибся.

— Вы не очень-то искушенный игрок в игре под названием «любовь», мистер Риордан.

Он с иронией взглянул на нее:

— Уверен, вы бы с радостью научили меня.

— Конечно, — мягко рассмеялась Морин. — Ревность может оказаться очень эффективным оружием, и я с удовольствием научу вас им пользоваться.

— Я не играю в такие игры.

— Возможно, это к лучшему, — вздохнула Морин. — Мне почему-то кажется, что единственной проигравшей в конце концов окажусь я. Впрочем, если вы все-таки передумаете, я буду здесь неподалеку.

Чейз обратил на ее уход не больше внимания, чем на ее появление. Он был слишком занят, наблюдая за тем, как Джо улыбалась Майку ленивой зовущей улыбкой.

Господи, вечер был просто ужасный, и становилось все хуже и хуже.

Чейз въехал во двор ранчо, физически и морально истощенный. Следуя многолетней привычке, он вначале распряг лошадь, хотя единственное, чего ему хотелось, — это попасть в студию. Обычно истощение приводило его в состояние творческого катарсиса, но даже смертельная усталость не могла избавить его от жизненных разочарований.

Джоселин Ван Аллен.

За несколько недель она превратила его привычный мир в полный хаос. Чейзу необходим был какой-то выход, иначе он взорвется.

На полпути от конюшни к студии он заметил, что на кухне горит свет. Его душу наполнила надежда такой силы, что он чуть не упал на колени.

Всякое желание рисовать мгновенно было вытеснено желанием заключить Джо в объятия. Он ворвался в кухню — и замер в недоумении.

Вместо Джо на стуле сидел мужчина и жевал кусок яблочного пирога, запивая его молоком.