В четырех случаях все оказалось вымыслом, и, как только я подверг рассказчиков перекрестному допросу, выяснилось, что рассказы основываются на слухах или на ошибочных определениях пород черепах. Только в одном случае разработанная мною на протяжении многих лет разгромная система допроса оказалась недостаточ­но сильной, чтобы обнаружить слабое место в утверждении человека, будто он одна­жды видел, как на совершенно определенном участке побережья самка–ридлея от­кладывала яйца. Мы расстались, когда разговор зашел в тупик: он — при своем убе­ждении, будто двадцать пять лет назад видел одинокую ридлею, откладывавшую яйца в лунную ночь, а я — что имею дело с помешанным.

Я готов признать некоторую вероятность того, что в июньское полнолуние ридлеи выползают на берег и устраивают гнезда на обочине шоссейной дороги, как это де­лают логгерхеды. Но от этого предположения мне не легче.

Вот вам и загадка о ридлеях!

Большое прибрежное животное, съедобное, отнюдь не редкое и хорошо известное каждому жителю северо–восточной части побережья Мексиканского залива или по­бережья Флоридского полуострова — и никто не знает, как и где оно размножается. Ридлеи уносятся от Атлантического побережья Флоридским течением и Гольфстри­мом, просачиваются в прибрежные воды лежащего к северу залива Массачусетс, приплывают в Европу и изредка вместе с отклонившимся течением достигают Азор­ских островов, а может быть, и более далеких мест. И нигде на протяжении этого огромного пространства нельзя обнаружить лаже намека на то, как они размножают­ся.

Что тут поделаешь? Было время, когда я думал, что разгадка придет ко мне сама собой, но теперь я в это не верю. Чтобы найти решение, надо работать, и борьба за открытие истины потребует усилий, воображения и терпеливости. Очень может быть, что это будет непрерывная головоломка, связанная со сменой предположений и мест действия, основанная на поисках и ошибках.

Такой проблемы не решить на прогулке в праздничный день, с ней ничего не поде­лаешь в условиях лаборатории.

Как только будет за что ухватиться, решение может оказаться донельзя простым и ясным, но пока загадка остается трудной и навязчивой.

Тем не менее интересно, хотя и без большой пользы, подытожить всю имеющуюся информацию и подумать, что еще можно сделать.

Большинство так называемых научных законов возникло из теорий, а теории яв­ляются всего лишь плодами научного воображения и остаются ими до той поры, по­куда не подкрепляются доказательствами. Научный путь формулирования теории сводится к объяснению всякого явления, которое возникает перед вами, каким бы не­вероятным оно ни казалось. Иногда самые нелепые предположения оказываются правильными.

В загадочном случае с ридлеями нужно без малейшей предвзятости разобрать все имеющиеся варианты, откуда бы они ни исходили: из пропахших сельдью рук мало­грамотных людей, от недоброжелательно настроенных коллег или из моих грустных воспоминаний. Мы должны все принять во внимание, все оценить по достоинству и провести беспристрастный отбор. Это и будет нашим первоначальным ответом на загадку о ридлеях. Возможно, он окажется неверным, но сегодня этот ответ будет лучшим из возможных.

Из всех само собой напрашивающихся объяснений наиболее простым является утверждение, что ридлеи вообще не воспроизводят потомство, а возникают в ре­зультате случайного зарождения. Это наиболее простой ответ, соответствующий объему наших знаний, и в стародавние времена он был бы принят как единственно разумный. Но современные биологи утверждают, что всякое живое существо имеет хотя бы одного родителя, и, таким образом, нашему воображению ставится предел.

Одним из вариантов этого объяснения может быть суждение, высказанное знако­мыми мне людьми, среди которых я насчитываю несколько очень разумных. Быть может, говорили они. ридлеи были когда-то вполне способны к размножению, но неожиданно потеряли эту способность, стали в результате какого-то случайного не­счастья бесплодными? Но, я думаю, в этом случае ридлеи. которых мы встречаем сегодня, были бы последними представителями угасающего рода. А это не так. Поэтому не стоит заниматься доказательством вздорности этого несостоятельного предположения. Откровенно говоря, я упоминаю такую версию только во имя научно­го подхода.

Мы должны исходить из предположения, что животное где-то и когда-то размножа­ется. Должно быть только так, а потому неизвестными для нас остаются лишь места и способы размножения.

Может быть, эта черепаха не кладет яиц, а является живородящей и. подобно мор­ской змее, выводит молодняк далеко в море? Такое предположение звучит убеди­тельно, поскольку оно объясняет отсутствие на берегу гнезд и яиц ридлей. Но не за­бывайте, что мы не обнаруживали беременных самок, а они должны быть беремен­ны. независимо от того, относятся ли они к живородящим или откладывают яйца. Но дело не только в этом: черепаха, не несущая яиц, — слишком необычна. У этих жи­вотных удивительно устойчивы природные свойства. Живородящая черепаха была бы не менее странной, чем собака, откладывающая яйца. Все известные нам поро­ды черепах, сухопутные или морские, роют ямы и откладывают в них яйца с белой скорлупой. И так они поступали со времен мелового периода.

Предположим, что ридлеи несут яйца, способные удерживаться на поверхности моря, и откладывают их прямо в воду, причем делают это в таком отдалении, что мо­лодняк успевает вырасти прежде, чем мы его увидим Допустим, что такие места рас­положены очень далеко в море и что самке нужно много времени, чтобы добраться до них, а когда мы этих самок видим, они еще не несут в себе яиц. Но ведь это толь­ко разновидность предыдущего предположения с небольшими улучшениями, непри­емлемого по уже высказанным доводам. Это было бы слишком большим новше­ством для черепах, которые вряд ли допускали какие-либо «нововведения» на про­тяжении пятидесяти миллионов лет. Кроме того, просачивающаяся в яйцо соленая вода убивает в нем зародыш всяких рептилий, в том числе и морских черепах. Нам пришлось бы предложить какое-то новое и очень остроумно устроенное яйцо для на­шей теоретической пелагической черепахи. Может быть, вместо необычного способа размножения существует необычное время размножения. которое и увело нас от ис­тины? Возможно, что сезон кладки яиц очень краток и причудлив по времени или бы­вает только в канун Нового года или Крещения, а быть может, в самую короткую или самую холодную ночь? У всех морских черепах Атлантики сезон кладки яиц продол­жается несколько недель в конце весны и начале лета; быть может, ридлеи приуро­чили его к середине зимы, когда охотники за черепахами заняты другими делами? Почему бы и нет! Но в этом случае опять возникает злосчастный вопрос о беременных самках. И опять-таки дело не только в этом! В середине зимы на побережье Флориды царит необычайное оживление: люди катаются на автомобилях, развлекаются, ловят с берега рыбу, собирают ракушки и даже плавают. Нельзя себе представить, чтобы зимой, и не только зимой, следы черепах остались незамеченными.