Уже в наше время появилась целая плеяда исторических фантазеров на эту тему.

«Потемкин на дела в Севастополе давно взирал косо. И поверил рапорту Ушакова, а Войновича стал ругать за то, что плут не поддержал авангард Ушакова всеми силами эскадры, чтобы от Гасана остались рожки да ножки. Войнович в ответ кляузничал», – расписывает небылицы популярнейший мастак незатейливого чтива Валентин Пикуль в произведении «Фаворит» – «роман-хроника(!) времен Екатерины II» – «многоплановое произведение, в котором поднят огромный пласт исторической действительности»!!! Вот пример откровенного беззастенчивого вранья, с точностью до наоборот!

Особенно расстарался русский патриот Леонтий Раковский (о Войновиче): «Ушаков сразу увидал – это был нерусский офицер, поступивший, должно быть, к нам на службу. Он был черен. Волосы отливали синевой. Большой нос с горбинкой и черные, как маслины, глаза». И далее: «Когда Ушаков вошел в каюту Войновича, контр-адмирал восседал в кресле, напыщенный и важный, в шитом золотом мундире. Перед ним стоял и что-то говорил длинный, белобрысый, точно его выварили, командир фрегата «Мария Магдалина» капитан 1-го ранга Вениамин Тиздель, фамилию которого матросы произносили на свой лад. Тиздель был большим приятелем Войновича: оба они, иностранцы, вступили в русский флот, оба презрительно относились к русским, и оба были плохими моряками». Вот как! «Белобрысый» Тиздель и «черный» Войнович так презирали русских, что поступили к ним на флотскую службу. Бенджамин Тиздель воевал в Архипелаге и, между прочим, предлагал взорвать окруженную турками «Марию Магдалину» вместе с собой.

А серб Марко Войнович в своем презрении к русским пошел еще дальше: прослужил в Российском флоте всю жизнь, пройдя путь от мичмана до полного адмирала, выиграв ряд сражений в турецких войнах и получив два ордена Святого Георгия. И даже больше – посвятил в русскую службу сына Владимира: в начале Отечественной войны 1812 года поручиком Лейб-гвардии Егерского полка он состоял адъютантом при генерал-адъютанте графе де Сен-При и был ранен в сражении при Смоленске.

31 августа 1813 года штабс-капитан Владимир Маркович Войнович умер от ран, полученных под Кульмом, в Богемии, в сражении объединенных австро-прусско-российских войск с французским корпусом генерала Вандама – тогда было убито 27 тысяч человек, из них 7 тысяч русских. Его имя выбито золотом на 8-й стене храма Христа Спасителя в Москве.

«После смерти Ф.Ф. Мекензи командующим Севастопольской эскадрой в 1785 г. стал граф М.И. Войнович… Это был на редкость безвольный, ленивый и безынициативный человек и бездарный командующий, который больше заботился о своем благополучии, чем о флоте», – пишет некто В.А. Золотарев, – не ссылаясь, конечно, ни на какие документы и свидетельства. Примечательно, что помимо огульных ругательств у этих писак наблюдаются многочисленные огрехи в исторических данных: например, контр-адмирал Мекензи умер в 1786 году, а не в 1785-м. Но что им за дело до таких мелочей? Бумага все выдержит!

А вот пассаж некоего И.И. Фирсова, написавшего роман с чудаковатым названием «Спиридов был – Нептун» (цитируя Державина): «Осенью корабли эскадры салютовали первенцу херсонских верфей, семидесятипушечному кораблю «Слава Екатерины» под командой капитана первого ранга Марка Войновича. Три года назад на Каспии Потемкин вызволил его из персидского плена, куда он попал из-за своей трусливости и любви к авантюре. Лучшего командира под рукой у князя не было, и Войновича определили на «Славу Екатерины». Занимает вот что: могут ли сочетаться в одном человеке трусливость и любовь к авантюре? И все-таки, как ни крути, «лучшего командира не было»!!!

М.Т. Петров пишет: «В Херсоне Войновичу была предоставлена честь возглавить команду первого черноморского линейного корабля «Слава Екатерины», вооруженного семьюдесятью четырьмя пушками. После спуска первенца на воду и торжеств, связанных с этим событием, граф устроил званый обед, на который в числе других старших офицеров получил приглашение и Ушаков. После первых же бокалов Войнович расхвастался, стал рассказывать о своих сомнительных заслугах, о том, как в Синопской баталии потопил турецкий корабль. Ушаков терпеть не мог хвастовства, не переносил, когда, желая себя возвеличить, приписывали себе то, чего не делали. А то, что Войнович рассказывал небылицы, сомнений не вызывало. Ушаков хорошо изучил историю Синопского сражения и знал, что фрегат «Слава», которым командовал Войнович, не потопил даже неприятельской лодки». Вот интересно, зачем это герою Патрасского сражения графу Войновичу хвастаться перед Ушаковым, в первой турецкой войне участия не принимавшим, – да еще каким-то Синопским сражением, которого в ХVIII веке просто не было?! Это уж точно, небылицы! (Хотя «историк» М.Т. Петров, а вместе с ним и Ушаков изучили историю Синопского сражения хорошо!!!) Да у Георгиевского кавалера графа Марко Ивановича Войновича реальных сражений было предостаточно!

Эти заказные писатели иногда и Ушакова представляют в весьма странном свете. Тот же Петров: «Длительное ожидание начало уже раздражать его, когда дверь наконец распахнулась и из кабинета показался Войнович – в адмиральском мундире, при орденах. Увидев его, Ушаков невольно поднялся. Войнович принял это за приветственный жест и поклонился:

– Рад вас видеть, Федор Федорович, в полном здравии.

– Благодарствую. Я тоже вам рад, – ответил Ушаков и тут же покраснел, как краснеют люди, уловившие себя на лжи. – Прошу извинить.

С этими словами он нырнул за спину графа с торопливостью, не делающей чести его сану, рванул на себя дверь в кабинет и тотчас захлопнул ее за собой. Войнович выразил на лице крайнее удивление (мы бы тоже удивились. – П.В.), обратившись к секретарю за сочувствием:

– Как сие находите?»

Автор М.Т. Петров подчеркивает незнание Ушаковым иностранных языков:

«Ушаков не заметил, как к нему подошел граф.