– Ваш старик ожидает дома?

Она кивнула с разнесчастным видом. Это было так просто. Главное, вовремя предоставить другому раскрутить машину лжи. До тех пор, пока все оставалось настолько просто, она могла чувствовать себя в полной безопасности.

Он размышлял, пытаясь оценить сложившуюся ситуацию. Ее ревнивый парень или муж ждал ее, сидя в кресле, притворяясь, что увлечен вечерним телешоу, на самом деле поджидая свою возлюбленную, чтобы дать ей по физиономии.

– Ну, а что тебе надо? Рано или поздно все равно придется с ним столкнуться.

– Лучше позже… У меня будет время пораскинуть умом. Можно… можно я останусь с вами на ночь?
– она по глазам заметила, как он колеблется.
– Да ладно. Помоги выйти. Не станешь же ты меня убеждать в том, что… никогда не гулял в жизни.

– Да, я погулял немало, - ровным тоном ответил он.
– Надеюсь, многим дал сто очков вперед. Но у меня есть женщина. Я хочу вести с ней честную игру, а это довольно трудно сделать, если на моей вполне доступной для многих кушетке спит тихая прекрасная незнакомка.

– Видишь, - улыбнулась она.
– Я готова уважать твою частную жизнь, если ты с уважением будешь относиться к моей.

Он улыбнулся в ответ.

– Черт подери, почему бы и нет. Боже, как давно меня не окатывало холодным душем.

Дом у него был небольшой, скорее похожий на хижину. Но в нем стоял действующий каменный камин, была отдельная кухня, спальня, кровать, в которой она сразу же забронировала для себя место. Ему предстояло довольствоваться кушеткой, которая была вполне удобной, и там было тепло, если зажечь камин. Он сделал этот дом собственными руками, с гордостью сообщил он ей. Все, кроме электрической проводки. Неплохо, по его мнению, для бывшего хиппи и студента-неудачника. Он прошелся вместе с ней по дому, демонстрируя свои маленькие сокровища.

Над кроватью в рамке висела печатная страница, привлекшая ее внимание. Она подошла поближе, чтобы получше рассмотреть.

– Боже! А это что такое?

– Великолепная вещь, не правда ли?
– согласился он.
– Ты не поверишь - это иллюстрация из детской книжки.

– Какой ужас.

– Да, она немного действует на нервы, но это истинное произведение искусства. Если бы у меня была эта книжка, то, может, я выбрал бы что-нибудь получше. Для разнообразия. Но эта, на мой взгляд, многого не стоит.

На странице был изображен человек, осторожно входящий в спальню со свечой в руке. У него был такой вид, что он ожидал увидеть нечто самое ужасное. За открытой дверью робко притаился второй человек, чье лицо и фигура точно соответствовали первому. Судя по выражению его лица, он не был дружески настроен.

– Ты что-либо слышала о доппелльгенгерах? ( Doppelgenger– нем., двойник. Прим. пер.)

– Нет. Это, вероятно, новый выводок охотничьих псов?

Он улыбнулся.

– Не совсем. Это немецкий миф, - объяснил он.
– Не уверен, смогу ли я тебе все точно объяснить. У каждого человека есть свой двойник, носитель зла. По мифу, двойник ищет свое место в реальном мире, чтобы продолжать свою собственную жизнь в нем.

– Это что-то вроде ребенка, подкинутого эльфами взамен похищенного?
– прошептала она.

– Да, в этом роде, - согласился он.
– У немцев явно есть что-то болезненное, если они помещают такую иллюстрацию в книжку для детей.

Вдруг Лейк почувствовала, как ее окатила волна сумрачных предчувствий. У нее задрожали колени.

– Я никогда не повесила бы ее над своей кроватью, - она попыталась улыбнуться.

– Я, право, сам не понимаю. Но в ней есть что-то таинственное, притягательное. Самые сильные эмоции - это эмоции примитивные. Сильные, прекрасные, - он дал ей пижаму, халат и полотенце.
– Ванная комната в конце прихожей. Не забудь после потрясти бачок, а то вода будет бежать всю ночь.

– Ладно. Не забуду. Послушай, Пит!

– Да, мадам?

– Ты давно с ней встречаешься?

– Несколько месяцев, - присев на край кровати, он смотрел на нее. У него были приятные черты лица, не выдающиеся, но правильные и четкие. Ему под тридцать. На лбу выбивалась непослушная кудряшка, как у мальчишки.

– А, понимаю, - улыбнулась Лейк.
– Истинная любовь.

– Может быть. Я, конечно, намерен это выяснить, даже если на это у меня уйдет уйма времени.

– Ты на самом деле романтик, Пит.