Карен напрягла все тело, стараясь поплотнее прильнуть к спинке стула. Интересно, что стояло за этим? Большая сделка? Она не была девственницей, и ей нужна была работа. Насколько все может быть угрожающим? Она могла закрыть глаза и представить, что ее здесь нет.

– Очень, очень мило. Похоже на звезд моих прежних дней. Хрупкая. Как маленький цветочек.

Одной рукой он начал теребить молнию на брюках, а другой нагибать ее голову вперед.

– Нет!
– вскочила она на ноги и бросилась прочь. Всю ее сотрясали рыдания.

На лестнице она увидела другую девушку, которая поднималась, осторожно ступая по ступенькам, закинув сумочку за плечо. Она была чуть старше Карен, хорошенькая, но, может, с излишне строгим взглядом. Крупная девушка с пышными бедрами и большими, похожими на две подушки грудями. У нее на лице был густой слой косметики, подчеркивавший ее большие черные глаза и красный рот. Она с решительным видом шла вперед, глядя себе под ноги.

Дойдя до лестничной площадки, она вытащила из сумки салфетку "клиннекс" и вытерла краску с губ.

Приняв более веселое выражение, она открыла дверь.

– Привет! Ну, есть на сегодня работа?

Эвелин ожидала гостью в комнате, которую она называла гостиной. Она была гораздо меньших размеров по сравнению с обычными гостиными. Декоратор, вероятно, отражал ее смутные представления об английском садоводстве. Когда Эвелин заходила в эту комнату, то чувствовала себя словно бледная орхидея среди буйных роз и петуний, она вообще терялась в этом многоцветье. Декоратор считал эту работу самой большой ошибкой в своей карьере. Нельзя было заставлять хозяйку дома оказаться в полной зависимости от обоев.
– Хелло, - пискнула Эвелин, когда Карен пыталась отыскать ее в комнате.
– Вы без труда нашли нас? Садитесь, пожалуйста, - она указала на искусно обитый материей стул, его пузатые ножки были удачно прикрыты "юбочкой".

– Благодарю вас, - ответила Карен, устраиваясь на стуле поудобнее. Теперь ее ноги едва касались пола.
– Мне было очень приятно, что вы догадались послать за мной машину на вокзал.

Несмотря на то, что Карен с Лейк долгое время были подружками по комнате, Карен впервые видела перед собой ее мать. Лейк никогда не рассказывала о своей семье. Само собой разумеется, любопытство распирало ее. Как она и ожидала, Эвелин была миловидной женщиной, но привлекательность ее была какая-то странная. Лицо ее было похоже на личико большой куклы - розоватое с очень правильными и приятными чертами и ничего не выражающим взглядом. У нее была очень бледная, но красивая до совершенства кожа, всего с несколькими морщинками. Ее уставившиеся на Карен невинные глазки были светло-коричневого цвета. "Вероятно, Лейк унаследовала свои голубые глаза от отца", - подумала Карен. Ей потребовалась всего минута, чтобы осознать, что, несмотря на вялость, Эвелин была довольно крупная женщина, значительно выше и тяжелее самой Карен.

– Миссис Истмэн, я хотела узнать…

– Может, вначале чаю?
– весело спросила Эвелин.
– Вы, конечно, не откажетесь от чашечки?

Горничная вкатила в гостиную тележку с чайными принадлежностями.

– Да, большое спасибо.

Скривившись на просьбу Карен положить ей в чашку три кусочка сахара, горничная, ясноглазая дама гигантских габаритов, разлила чай и пододвинула тарелку, на которой лежало несколько маленьких бутербродов. Карен надеялась, что принесут что-нибудь еще - она просто умирала с голоду. Эвелин неуверенно, дрожащей рукой прикоснулась к горничной.

– Аманда служит у нас с того времени, когда я еще была ребенком. Не знаю, что бы я без нее делала. Наверное, пропала бы.

– Само собой разумеется, - подтвердила Аманда ее слова.

Грузной походкой она вышла из комнаты, бросив на Карен взгляд через мясистое плечо.

Эвелин подалась вперед, словно намеревалась доверить Карен великую тайну. Карен подвинулась ей навстречу.

– Прежде она жила на ферме, - сообщила Эвелин.

С громадным разочарованием Карен отодвинулась назад.

– Миссис Истмэн, я хотела бы узнать, нет ли у вас вестей от Лейк. Я о ней почти ничего не знаю с той поры, как она переехала на побережье, я получила от нее всего несколько писем и, естественно, очень волнуюсь.

В ее просветленных глазах ничего не отразилось.

– Лейк живет в Калифорнии…

– Да, я знаю об этом… Но ведь прошло два года… Это довольно продолжительный срок. Она, несомненно, могла написать вам, где она, как живет…

Эвелин кивала в знак согласия.

– Знаете, - опять доверительно зашептала она, - мне не нравится разговаривать по телефону. Вот почему я не подошла к аппарату, когда вы позвонили. Мне бы не хотелось, чтобы вы неверно интерпретировали мой шаг.

– Нет, что вы. Многим людям не нравится телефон, насколько я знаю. Когда он звонит, складывается такое чувство, что тебя вынимают из ванны.

"Ты разговариваешь как идиотка, Карен, - усовестила себя Карен.
– Успокойся и излагай только факты". Что-то внутри подсказало ей, что Эвелин в любую минуту может уйти в себя.