— На автомобильных правах был адрес?

— Был. Но это адрес дома, который он подарил, так что на него не обратили внимания.

— Владельцы гаражей обычно требуют автомобильные права?

— Не знаю, что они там делают. По-видимому, этот парень показал им права без всяких требований.

— Любопытно. Можно подумать, что он изо всех сил старался предвосхитить любое замечание в свой адрес. А как с банком?

— Все правильно. Мистер Хэвиланд Мартин в течение пяти лет состоял там вкладчиком. Представлен был другим клиентом банка. Никакого нарушения правил.

— Наверное, они не упомянули фамилии его «третейского судьи», а также суммы его вклада.

— Конечно, нет. Банки не занимаются разглашением сведений о вкладах своих клиентов. Видите, у нас абсолютно ничего нет против этого малого, Мартина.

— Совершенно верно. Все-таки мне бы хотелось немного с ним потолковать. Имеются моменты, относящиеся к нему, которые заставляют меня задуматься, как бы сказал Шерлок Холмс. А что считаете вы, мой дорогой Роберт Темплтон?

— По-моему, — быстро ответила Гарриэт, — будь я убийцей, то я бы добралась до места назначенной встречи и потом покинула его с сумкой и багажом, не оставив следов, кроме неизбежных, и проделала бы это тщательнее, чем действовал мистер Мартин. Ему пришлось открывать в банке счет на вымышленное имя, оставлять владельцу гаража адрес банка как единственную рекомендацию, брать напрокат машину, платить наличными и, возможно, в самом недалеком будущем закрывать счет.

— Тем не менее, остается печальное обстоятельство, что мистер Мартин, очевидно, не совершал убийства, если предположить, что можно доверять часам в «Перьях». Мне кажется, все это прояснит небольшое добавочное расследование. Пять лет, похоже, слишком долгий срок для предумышленного преступления. Вам, наверное, стоит заглянуть в этот банк — только не поднимайте там шума по этому поводу, иначе вы можете вспугнуть пташку.

— Конечно, милорд. Тем не менее, я буду счастливее, чем когда-либо, если у меня будет хоть какое-то доказательство, что здесь действительно совершено убийство. А в данный момент все это несколько неубедительно, признайте.

— Это так, однако много мелочей указывают на это. По отдельности они незначительные, но вместе имеют странный вид. Имеются бритва, перчатки, обратный билет и приподнятое настроение Алексиса, которое было у него перед смертью. А теперь появляется эта странная история о загадочном джентльмене, который прибыл в Дарли как раз вовремя, чтобы занять первое место в преступлении, а затем убрался с такой удивительной предусмотрительностью, чтобы скрыть свое имя и адрес.

Ответ инспектора Умпелти был прерван телефонным звонком. Инспектор какое-то время слушал его таинственное клохтанье, затем произнес «Буду к одиннадцати» и повесил трубку.

— Кажется, внезапно объявилось еще кое-что странное, — сказал он. — Вы ведь простите меня, если я спешно уйду, мне нужно в участок.

Понедельник, 22 июня

Уимси не пришлось очень долго ожидать последнего события. Он вернулся в Беллевью к ленчу и пил в баре аперитив, когда почувствовал легкий удар по плечу.

— Боже мой, инспектор! Как вы меня напугали! Все правильно; вот вежливый полицейский. Что на этот раз?

— Я отправился сразу сюда, чтобы сообщить вам самую последнюю новость, милорд. Думаю, вам захочется услышать ее. Это даст нам кое-что, о чем поразмыслить, и я не против рассказать вам об этом.

— Что за новость? Вы выглядите очень взволнованным. Надеюсь, это не ваше обычное состояние? Ведь волнение очень изнуряет с непривычки. Вы нашли его?

— Благодарю вас, милорд. Я не прочь это сделать. А сейчас послушайте! Вы помните о банковском счете нашего молодого приятеля и о тех трехстах фунтах?

— Разумеется.

— Отлично, — инспектор понизил голос до хриплого шепота. — Мы выяснили, что он с ними сделал.

Уимси проявил нетерпение, но этого было достаточно. Инспектор Умпелти, очевидно, чувствовал, что ухватил действительно лакомый кусочек, и милорд не собирался дать ему возможность уйти без полных драматизма почестей.

— Сдаюсь, инспектор. Так что же он с ними сделал?

— Догадайтесь, милорд. Даю вам три попытки и держу пари на все что угодно, что вы не догадаетесь и с двадцати.

— В таком случае, я не могу тратить ваше драгоценное время. Продолжайте. Имейте же сердце. Не держите меня в такой ужасной неопределенности. Что он с ними сделал?

— Он взял и превратил все в золото, — с растерянным видом проговорил инспектор.

— Во ЧТО?

— В триста золотых соверенов — вот во что. Три сотни круглых золотых звенящих фунтов стерлингов.

Уимси тупо уставился на инспектора.

— Три сотни… о, послушайте, инспектор, потрясение, подобное этому, похлеще, чем бренные останки. Такое потрясение может остановить кровь. В стране не так уж много золота. Я не видел больше десяти золотых соверенов вместе с тех пор, как сражался на стороне моего деда в битве при Ватерлоо. Золото! Откуда они у него?? Как он умудрился их достать? Банки в наше время их не выдают. Он что, обокрал Монетный Двор?