Поэтому я вернулся обратно в свою смятую, унылую постель; я немного повертелся, размышляя об устройстве мира. «Ну что ж, — подумал я, — пчелы сейчас заняты опылением; мед течет рекой, и тяжелые соты готовы для выкачивания. О, смотри в оба!»

Я проснулся вместе с солнечным запахом моей подушки. И мне подумалось: сейчас Зигги покидает Вену, он использовал это время, чтобы собрать нужные детали — наверное, прятался в зоопарке всю ночь.

Я видел, как он прощается со зверями, пытаясь подбодрить их.

— Благослови тебя Господь, Зигги, — сказал ему удрученный жираф.

А кенгуру спрятал слезу в кулак.

— Графф, — позвала меня Галлен за дверью. — Они внизу, в столовой.

Ну что ж, я не предчувствовал ничего хорошего; их конспирация тяжестью весела в коридоре. Это было все равно как если бы они оставили открытой дверь в темницу; я чуял омерзительную, сырую плесень их мыслей, оставленных там созревать и покрываться мучнистой росой, но я не мог отыскать дверь, чтобы закрыть ее.

В столовой они уселись за столик, соседний с моим: коварный герр бургомистр, дражайшая тетушка Тратт и еще один, пахнущий сидром, герр Виндиш, хозяин яблоневого сада и работодатель для нуждающихся. В манжетах его брюк застряли увядшие лепестки.

С ними был еще один мужчина, которому они позволили сесть за свой стол; он дернулся к двери — Кефф, водитель трактора. Человек Виндиша. Внушительного вида, крепко сбитый парень, от его кожаных штанов несло сырой козлятиной.

Как они попытаются это сделать? Будут сидеть и смотреть, как я намазываю маслом булочку? Бросится ли Кефф блокировать дверь, если я попытаюсь бежать? Он что, перебьет мне позвоночник своим мясистым коленом?

Но ведь Зигги писал:

Поэтому я оставил накрытый моей Галлен завтрак и подошел прямо к их столу.

— Простите меня, если помешал вам, — начал я, — но мне хотелось бы спросить у вас совета. Поскольку я остаюсь здесь еще на некоторое время, то я нуждаюсь в работе. О, я бы предпочел небольшую работенку вечером. Если, конечно, вы можете подсказать мне что-то в этом роде.

И я в самом деле услышал все это как наяву! Дверь темницы захлопнулась с ужасным, клацающим звуком; всю дорогу от Вены в моих ушах стоял топот лап Редких Очковых Медведей, гневно трясущих головами и щелкающих челюстями.

— О, вот как! — воскликнула тетушка Тратт. — Не правда ли, это замечательная идея?

И все сидящие за столом согласились с ней.

А перед моими заслезившимися глазами Зигги мчался все быстрее и быстрее. Мотоцикл ревел под ним, как раненый зверь.

Я прихватил с собой нескольких медведей в сад и уселся там, где было видно, как замок приближается к водопаду. Я выбрал место, где мотоцикл оставил после себя на траве сгустки мазута. Еще немного, и кусты форситии отцветут совсем; сад станет коричневым и зеленым от сорняков, похожим на густые джунгли. Мелкие водяные брызги увлажняли все вокруг, и сад зловеще шумел от ветра все сильней и сильней. Только жирные пятна отказывались намокать; на маленьких черных сгустках мазута брызги выступали каплями пота.

А я подумал: он как раз остановился на ленч. От бензобака идет пар; он не жалел своего коня. Если плюнуть на бак, то он зашипит, как если бы водяная капля попала на раскаленную решетку. Он выехал очень рано и мчался как угорелый. Он далеко позади оставил долину Дуная; возможно, что теперь он уже следовал за Ибсом.

И разумеется, он ничего не забыл занести в свой чертов блокнот: миниатюрный план расположения клеток и все те детали, которые могли бы понадобиться.

Восемнадцать минут от кустов Максинг-парка до окраины Хитзингера; восемнадцать минут, четыре раза переключение скорости туда и обратно, два торможения, один железнодорожный переезд и мигающий желтый свет.

А за тобой — гул сбежавших из зоопарка аардварков.

В окне моей комнаты показалась тетушка Тратт, проветривавшая мои покои; она коротко улыбнулась мне сверху, когда открыла окно и взбила мою подушку.

Ага, старая перечница, он не собирается подкатывать на мотоцикле прямо сюда, чтобы ты его засекла! Мой дружок Зигги куда умнее, чем твоя куриная башка.

И тут в окне показалась и моя Галлен. Разглаживающая складки на моей постели, бесспорно такой же девственной, как снег.

Старую курицу интересует, в какой кровати спал Графф?

Не знаю, тетушка, но, кажется, в этой спали совсем недавно.

— Герр Графф, — позвала меня фрау Тратт. — В какой кровати вы спите?

— В той, что ближе к ванной, фрау Тратт, — откликнулся я, и моя Галлен промелькнула мимо окна, даже не взглянув на меня.

Ну да, ты права, моя милая Галлен. Фрау Тратт проводит разведку в моей комнате; пошлет кого-нибудь починить мою дверную ручку, тайно, пока я занят делом — чтобы запереть меня внутри? А эти ленивые облака, крадущие желтый цвет с последних опадающих лепестков форситии, нависают низко, словно клубы дыма.