–  Синглтон, - сказал я.

Уну словно ударило током. Она вскочила на ноги и стала пинать осколки стакана, как будто они были виновны в происходящем.

–  Гадина, паскуда. Где она сейчас? Где она? Если вы сговорились поделить денежки, валите к ней и скажите, что я не плачу доносчикам.

Надо мной нависла уже не половинка женщины, а злобно шипящая и хрипящая мужеподобная кукла.

–  Спуститесь на землю, - сказал я.
–  Вы доведете себя до мигрени. Ни мне, ни ей не нужны ваши грязные деньги.

–  Если мои деньги грязные, так что вы тут вынюхиваете?

–  Правду, солнышко. Вы знаете, что случилось с Синглтоном, и вы мне это расскажете.

–  А если нет?

–  Значит, расскажете полицейским. Они появятся еще до темноты.

Она присела на кончик стула и посмотрела на скрывающееся за горизонтом солнце. Его красная половинка напоминала гигантский птичий глаз, на который медленно находит воспаленное нижнее веко.

–  Как все случилось?
–  спросил я.

–  Дайте мне подумать...

–  У вас было на это две недели. Теперь говорите.

–  Во всем виновата Бесс Вьоновски. Этой чикагской дешевке недостаточно было огромного имения и шикарной жизни. Где-то весной она начала встречаться с этим парнем с холма, с синглтоновским отпрыском. Я догадалась, что они знакомы с тех пор, как Бесс жила здесь во время войны. Вскоре она стала проводить с ним ночи. Я попыталась скрыть это от Лео, но он откуда-то сам узнал. У него бывают просветления, во всяком случае, бывали до той субботы. В тот вечер Бесс укатила со своим важным дружком в горы, красиво развлекаться. Лео выпытал, где она, я думаю, у Люси Чэмпион. При нем тогда была Люси. Лео так разбушевался, что она не смогла с ним справиться. Люси вызвала такси и помчалась в горы предупредить... голубков.
–  Уна произнесла это слово как самую грязную непристойность.

–  А где были вы?

–  В городе. Когда я вернулась, Лео ждал меня с револьвером. Он вырвал пружины из кровати, взломал дверь и нашел в моей комнате револьвер. Он заставил меня отвезти его в студию Синглтона, все время держал меня на мушке. Синглтон вышел на порог, и Лео выстрелил ему в живот. Я схватила Лео сзади, как только он отвел от меня револьвер. Мы вчетвером насилу сумели его скрутить.

–  Вчетвером?

–  Я, Бесс и Люси. Люси была там. И Синглтон.

–  Вы сказали, Синглтон был застрелен.

–  Когда я его видела в последний раз, он еще мог передвигаться. Я уехала, как только мы связали Лео. Мне нужно было отвезти его домой.

–  Значит, вы не знаете, что произошло дальше с Синглтоном?

–  Нет. Все трое скрылись. Я наняла Макса Хейса, чтобы выяснить, жив ли Синглтон. Всю прошлую неделю он наблюдал за домом Синглтонов. В прошлый четверг там объявилась Люси, наверно, подбиралась к вознаграждению. Хейс доехал с ней на автобусе до Белла-Сити и вынюхал больше, чем открыл мне. В пятницу вечером он связался со мной и сказал, что упустил Люси. По его намекам я поняла, что он ведет двойную игру. Проходимец собирался хорошенько меня подоить, а потом еще получить вознаграждение.

–  И вы убили его за жадность.

–  Чушь собачья.

–  Почему? Вы рисковали многое потерять. Люси и Хейс хотели нажиться на вашей потере.

–  Я и сейчас рискую. Разве я выложила бы вам все, если б не была чиста, как стеклышко?

–  Кому еще они могли мешать?

–  Бесс, - резко сказала она.
–  Люси общалась с Бесс в Белла-Сити. Я поняла это по разговору с Люси. Макс Хейс напал на ее след. Откуда мне знать, что Бесс сделала с Синглтоном? Может, он умер у нее на руках, и она стала невольной соучастницей. А полицейское расследование для нее погибель. Она уже десять лет на учете.

Я встал, подошел к Уне и склонился над ней.

–  И вы, конечно, напомнили об этом Бесс, после того как ваш брат совершил убийство? Не потому ли она скрылась и спрятала Синглтона?

–  Думайте, как хотите.

–  Вы припугнули ее, чтобы она молчала, ведь так? Конечно, исключительно из сестринской любви, чтобы оберечь брата и его доход.

Она беспокойно заерзала, подбирая ноги под стул и группируясь для защиты.

–  А какая еще у меня могла быть причина?

–  Действительно, какая?
–  сказал я.
–  Мне тут вспомнился один случай, происшедший в Лос-Анджелесе лет пятнадцать назад. В семье был сын-даун, и мужчина возненавидел жену за то, что она родила ему идиота. Когда мальчику было лет десять или двенадцать, отец купил ему ружье и стал брать его на охоту и учить стрелять. Мальчику хватало мозгов на то, чтобы дергать за курок. Однажды ночью отец дал ему ружье и велел пристрелить спящую мать. Горя желанием угодить, мальчик разнес ей голову. Больного не судили, а судили отца, хотя физически тот не совершал убийства. Его приговорили к смерти через отравление цианидом.

–  Плохой конец.

–  Плохо кончает всякий, кто пытается убивать чужими руками. Если вы подстрекаете умалишенного совершить преступление, тяжесть обвинения ложится на вас. Вы знали об этом законе, когда везли своего брата в домик Синглтона и давали ему револьвер?

Уна смотрела на меня с отвращением. Ее рот кривился и подергивался. Весь левый висок вокруг пульсирующей жилы вздулся, как будто его расперло не находящее выхода нервное напряжение. Красноватый свет падал на нее из окна, как зримый жар из открытой дверцы печи.