Это пророчество, которое либеральничающий, погрязший в смертных грехах, разодранный ересями и склоками Ватикан не желает замечать и активно замалчивает — относится не к прошлому. Оно относится к будущему, князь. К нашему с вами будущему. Это — описание Страшного суда, падения Рима и всей цивилизации.

Страшный суд близок.

— И Вы намереваетесь его не допустить?! — скептически сказал я. Если честно — я до сих пор не мог поверить, что те люди, которые служили со мной, которые окунулись в кровавую купель Тегерана, в ужасы и жестокости Персии — теперь служили Православию и более того — занимались тем, что предотвращали Страшный суд. Я был хоть и верующим человеком — на поле боя нет атеистов — но все же не воспринимал веру так.

— Да, князь, мы намереваемся его не допустить. Россия — если верить Второму Пророчеству, которому нет оснований не верить — часовой у врат Ада. Русская Православная Церковь — последняя из Церквей мира, которая не подменяет Истинное слово Христа словами о Христе, ересями и греховным словоблудием. Святая вера ведет нас, а война научила — что нет судьбы кроме той, которую мы творим…

Пали твердыни веры. В святых храмах венчают содомитов и занимаются содомией с невинными отроками, в Ватикане ведут себя так, как вели себя менялы, изгнанные из храма Спасителем, везде ересь, блуд и грех без раскаяния и покаяния. Мы, русские люди, прошедшие войну — последние часовые у Врат. Пока нас не лишат дыхания — мы не отступим от них.

— И, по-вашему, этот… Салези ди Марентини, кардинал — вы его идентифицировали как Петра Римлянина?

— А как еще можно его идентифицировать, сударь? Пьетро, викарный кардинал в Риме и Петр Римлянин — велика ли разница?

Меня конечно можно понять. Когда человек, умеренно верующий — то есть, грубо говоря, крещеный атеист сталкивается с подобным — его естественной реакцией станет — покрутить пальцем у виска.

Об этих пророчествах я вспомнил несколько лет спустя, в четырнадцатом году. Когда было — почти поздно.

— Господа, вам нужна помощь в вашей борьбе? — решил завершить недобрый и малопонятный разговор я

— Если только молитвенная, сударь. Если только молитвенная. Мы вывезем вас из страны, потому что вас ищут. И будут искать дальше, так что будьте осторожны. Будьте очень осторожны. Они никогда не отступают, никогда не останавливаются на полпути, никогда не оставляют своих врагов в живых. И если вы почувствуете, что загнаны в угол — врата этого дома Божьего открыты для вас, как и для любых гонимых и преследуемых за правду.

— Я благодарен, генерал, ваши люди спасли мне жизнь Я ваш должник.

Аббат Марк покачал головой

— Я больше не генерал. Да простится мне…

Капрал Рикардо Гонсалес переночевал на базе, а утром, ровно в семь по-местному, вместе со своим Хаммером стоял у отеля Хилтон. Верней, Хаммер стоял чуть в стороне от отеля, на площадке, разгороженной огромными мешками HESCO, наполненными землей, а сам Гонсалес сидел в холле отеля и пил кока-колу из банки, которую купил в стоящем тут же автомате.

Кока-кола была одной из немногих по-настоящему хороших вещей в этой стране. А так — хорошего было мало.

Копы номер один, два и три спустились вниз помятыми, невыспавшимися и злыми. Капрал хорошо знал почему — ночью в Сан-Паоло было неспокойно, по-настоящему неспокойно, не так как в дурном районе Нью-Йорка — а по-настоящему, это надо видеть. Точнее — слышать. Неспокойно с взрывами, с ревом скорострельных пушек, с шумом моторов под окном. Самый верный способ узнать новичка — это посмотреть на его физиономию и спросить, хорошо ли он сегодня спал. Если в ответ услышите нецензурную ругань — точно новичок.

Коп номер один направился прямо к нему.

— Парень, где здесь можно раздобыть кофе?

Гонсалес показал на автоматы

— Только там, сэр. Девяносто девять центов [32] .

Полицейский ругнулся, но направился к автомату. Подошли копы номер два и три.

— Здесь у вас всегда так тихо? — спросил(а) коп номер три, стараясь подавить зевок

— Мэм, сегодня было спокойно. Если начинаются боевые операции в фавелах — не спит никто.

— Черт бы все побрал…

— Парень, ты нас правильно пойми… — сказал коп номер два — но видимо, нам придется попросить тебя о том, чтобы ты отдал нам машину. У нас э… серьезная работа секретного характера.

Гонсалесу начинало нравиться это — все больше и больше. Он, нищий мексиканский парнишка пошел в армию — и теперь три копа, причем, судя по повадкам, серьезных копа, федерала — все вместе не стоят одного его, капрала армии САСШ с опытом службы в Сан-Паоло.

— Позвольте, я вам кое-что покажу, сэр.

Гонсалес подвел копа номер два к стенду, который был вывешен в отеле. Такие висели в каждом общественном здании — для размещения приказов местной военной администрации. Большая часть доски была отдана под фотографии.