Эта ударная группа — двенадцать человек — состояла из бывших военных, служивших в хорошо подготовленных частях, таких как рейнджеры или спецназ, и уволенных из армии с позором. Именно такими были критерии отбора в специальную группу, которая курировалась некоторыми влиятельными людьми здесь и в Вашингтоне. Всех этих людей нашли, с ними поговорили, с ними поработали самые лучшие психологи. Все они устроились в частное военное предприятие, в какое им сказали, получили новые документы, DOD badges, дающие им право находиться в зоне боевых действий, оружие и право безнаказанно убивать. Всё это были люди особого склада: у кого крыла съехала в Мексике, у кого в Бразилии, у кого — в Центральной Америке. Когда человек попадает на бессмысленную и жестокую войну, видит смерть и не может успокоить себя тем, что это — за Родину, за победу — он внутренне очень сильно меняется. Кто-то начинает пить, кто-то уходит из армии, кто-то кончает с собой — а вот в глазах кого-то человеческая жизнь девальвируется до ничтожной степени, и теряют вес некоторые фундаментальные понятия, такие как "свои" и "чужие". Скорее даже не так — все, с кем ты рискуешь жизнью рука об руку, становятся своими, что бы они не совершили, а вот все остальные, в том числе и в столице страны — чужими. Люди, летевшие на двух вертолетах — были как раз из таких.

Вертолеты прошли над конвоем, когда он был уже в городе, затем ушел резко правее. Вертолеты летели над крышами, и кто-то даже выстрелил в них на удачу — но, конечно же, не попал. Удача сегодня была на стороне парней с вертолетов — слишком много жертв они ей принесли. Человеческих жертв…

Копы — а их прилет, конечно же, был отслежен — были обречены изначально. Совершенно идиотская затея — искать коррупционеров в военных и гражданских кругах в Бразилии, отследить прохождение денег по каналам выделения ассигнований и соответствие реальных результатов заявляемым. Эти трое копов — они работали не на Минюст, и не на военную полицию, они работали на специально созданную следственную комиссию, возглавлял которую сенатор Роско Браун. Комиссию так и звали "Комиссия Брауна", она должна была выявить факты нецелевого расходования средств, проверить связи частных предприятий с министерством обороны и решить, есть ли тут основания для предъявления уголовных обвинений. Еще в восьмидесятые годы, когда военных и СРС публично пороли — они, сцепив зубы, терпели это. Но сейчас были не восьмидесятые, сейчас был двадцать первый век — и военные, находящиеся на службе и в отставке, спаянные совместно пролитой кровью и совместно совершенными преступлениями, решили провести жесткую и показательную акцию, указав Вашингтону и высоколобым интеллектуалам с Капитолийского холма их место.

Вертолеты на мгновение зависли над одним из домов — и шесть человек с одного из вертолетов, моментально отстегнув ремни, спрыгнули вниз, на крышу. Вертолеты отправились дальше — мало кто понял, что с одного из них был высажен десант.

От Агентства по реконструкции, одного из основных каналов распределения денег — существовало только два маршрута, которым возили журналистов и прочих интересующихся. Один из маршрутов был уже перекрыт, второй — вот-вот перекроют…

Один из боевиков, одетых как местные анархисты — джинсы, футболка, поверх нее бронежилет и разгрузка — двинулся вперед, держа наготове Кольт с глушителем, остальные последовали за ним. Крыша была, как и на всех, построенных по типовому проекту домах — муравейниках — плоской, удобной для стрельбы — но лучше было спуститься пониже. Примерно до уровня третьего этажа, так намного проще будет стрелять…

На лестнице им попался какой-то пацан с самодельным мячом — и они его убили. Вот так вот просто, хлоп — и убили. Без разговоров, безо всего — это были не те люди. Этажом ниже створки лифта были выломаны, из лифтовой шахты доносился тяжелый запах гниющих нечистот — они сбросили тело пацана туда. Пока кто-то хватится, пока найдут тело — они будут уже далеко…

На третьем этаже они увидели дверь. Дверь была с подходящей стороны, слева, расположена она была так, что окна явно выходят на улицу. Старший взглянул на часы, подал команду, проведя пальцем по горлу — времени совсем мало. Тот, кто шел вторым — тоже достал пистолет, навернул на него глушитель. Потом они постучали в дверь…

За дверью послышался какой-то шум, потом дверь открылась. Какая-то старуха, да еще чернокожая, mulato, пыталась защититься от них цепочкой…

— Quem И vocЙ [38] ? — скрипучим голосом спросила она

Тот, кто шел первым, выстрелил в нее — и со всей силы налег на дверь. Цепочка естественно, не выдержала…

Все было кончено меньше чем за минуту. Ребенок и еще какая-то женщина пополнили коллекцию трупов. Сожалеть об этом не стоило — если за сто тысяч долларов они согласились как следует разобраться с сующими нос не в свое дело federales — то стоит ли беспокоиться о случайно подвернувшихся под руку черномазых?

Совершенно не стоило.

Они заперли дверь, потом один из парней опустил на пол тяжело звякнувший металлом мягкий чехол, открыл его и начал собирать винтовку. Это была чешская винтовка калибра тринадцать миллиметров, производимая для германского рейхсвера. Она позволяла стрелять примерно так, как стреляют из гранатомета, положив ее на плечо. Оружие было чистым, они получили его вчера, после акции унесут с собой и утилизируют. Местные анархисты почти никогда не бросают оружие на месте акции, тем более такое.

Остальные — тоже вооружились. Германский многозарядный гранатомет калибра сорок миллиметров и четыре чешских автомата под германский патрон. Германские патроны, чешское оружие — все должно было навести на мысль о причастности к акции carapintadas, аргентинского спецназа.

Снайпер занял позицию на кухне, гранатометчик спрятался со своим оружием на балконе. Оставалось только ждать…

Они остановились около какого-то здания, ничем не прикрытого — ни мешками с песком, ни чем иным. Небольшое, двухэтажное, разбито здание, ни одного целого окна, следы от пуль на стенах, двери валяются во дворе, давно сбитые, пахнет дерьмом. Как только бронетранспортер остановился рядом с домом — они увидели, как из одного из оконных проемов первого этажа выскочил подросток и бросился бежать…

Пикап с пулеметом, сопровождающий их, встал чуть подальше, направив ствол пулемета на здание.

— Парень, выпусти нас… — попросил один из копов.

Капрал нажал на рычаг — здесь он был простым, механическим, требовалось прикладывать значительное усилие — и десантный люк в БТР открылся. Гонсалес снял оружие с предохранителя и выбрался следом.

Копы стояли рядом со зданием и фотографировали его.

— Если верить документам, здесь находится школа, Лиз — негромко сказал один из копов копу с фотоаппаратом, которая тут все фотографировала