– Понятия не имею.

Глаза Марилии блеснули.

– Хорошо. Но почему не воспользоваться полученной информацией, не привлечь на помощь навык прежней работы. Вы же были репортером, не раз проводили журналистское расследование...

– Да. В свое время мне удалось выяснить, что городской водопровод оказался на пять километров длиннее, потому что трубы проложили в обход участка земли, принадлежащего муниципальному чиновнику, ведающему вопросами водоснабжения. Большое дело. Сейчас ситуация совершенно иная.

– Тем не менее...

– Репортеры не высказывают предположения только ради того, чтобы ублажить слушателей правдоподобным завершением какой-то истории.

– Но репортеры должны думать, не так ли?

– Думать о документально подтвержденных фактах. Как я могу думать о том, что произошло на пляже в Рио-де-Жанейро сорок семь лет назад?

– Так что вы им ответите?

Флетч откусил кусочек вафли.

– Наверное, изберу самый благоприятный для них вариант. Приехали уругвайцы, перерезали ему горло и забрали свою лодку. Тогда не придется винить кого-либо из жителей фавелы, живого или мертвого.

– Жаниу говорил, что выиграл лодку в карты, – Марилия задумчиво жевала вафлю. – И это утверждение подтверждается фактами.

– Какими же?

– Укради вы лодку, даже в другой стране, разве вы не изменили бы ее название?

– Изменил бы. Наверняка.

– Жаниу оставил название лодки. На испанском. «Ла Муньека». После смерти Жаниу лодка исчезла.

Флетч вздохнул.

– И если уругвайцы убили Жаниу Баррету, – продолжала Марилия, – почему они пощадили Тобиаса Новаэса? Он же плавал вместе с Жаниу.

– Возможно, уругвайцы подстерегли их на берегу.

– Возможно, – кивнула Марилия.

– И набросились на Жаниу после того, как Тобиас подался в монахи. Марилия, что-то тут не так. Трудно поверить в такие временные совпадения. Как мог Тобиас уйти в монастырь, никому не сказав о своем решении, и до того, как Жаниу перерезали глотку?

– Вы забываете про шторм. Я слышала, что во время штормов люди часто вспоминают про бога. Они дают обеты. Сохрани мне жизнь, господи, а я остаток дней посвящу молитвам.

– Не исключено, что вы и правы.

– Я думаю, лодка затонула. Оба, Жаниу и Тобиас добрались до берега. Тобиас, чтобы стать монахом, Жаниу, чтобы умереть от удара ножом.

– Эффектно. Блестящая гипотеза. Но как нам узнать, соответствует ли она действительности?

Вновь блеснули глаза Марилии.

– Я бы, кстати, поставил на то, что убийца – Тобиас, – добавил Флетч. – Не он первый совершил ужасное преступление, а потом, сокрушенный чувством вины, отправился в монастырь, искупать свой грех.

– Согласна. Тобиас мог убить Жаниу. Мог украсть лодку. Но стал бы он лгать, проведя столько лет в монастыре? – Флетч промолчал и Марилия ответила сама. – Столько лет замаливая свой грех, Тобиас знал, что ложью он ввергает свою душу в ад.

– Упоминание души заставляет меня вспомнить об отце девушки, которая готовилась в монахини. Как там его звали? А, Таварэс. Он-то уж знал наверняка, что кончит в аду. Так почему бы ему не убить Жаниу?

– Убить он мог. Однако убийство – тягчайшее преступление. Какие-то грешки бог может и простить, убийство – нет.

Флетч посмотрел на браслет Марилии, сплетенный из многоцветных, местами порванных матерчатых жгутов. В Бразилии многие носили такие браслеты. Похоже, они служили не только как украшение. Но для чего еще, он не знал.

– Фернанду, – изрек Флетч. – Отец Идалины. Он ненавидел Жаниу. Долгие годы. И убил его.

– Убил собственного зятя? Оставил дочь без мужа, а внуков – без отца? – переспросила Марилия. – Пожалуй. Фернанду не считал Жаниу хорошим мужем или отцом.

– И он не мог не завидовать Жаниу. Сам Фернанду так и не получил места бухгалтера. А Жаниу приплыл на собственной лодке. Разбогател. Даже поселился в доме, построенном выше по склону.

Тут Марилия, стройная, худенькая, удивила Флетча, заказав большое кремовое пирожное.

– Знаете, – заметил Флетч, – те, кто пытается предсказать будущее, зачастую прикладывают руку к тому, чтобы их пророчества сбывались.

– Фернанду сказал, что кто-то убьет Жаниу ударом ножа, а тот все жил и жил, поэтому Фернанду решил не полагаться не случай и сделал все сам?

– Я полагаю, пророки должны заботиться о своей репутации.

– М-м-м-м-м. Так что вы предпримете, Флетч? Что вы скажете этим людям?