Шрифт:
– Не знаю. Я не собираюсь ткнуть пальцем в монаха. Или в дедушку, главу многочисленного семейства. Или опорочить память умершего, дочь которого обесчестил убитый. Сотни людей могли убить Жаниу.
– Теперь, когда вы услышали историю его жизни, вы сможете спать?
– А как по-вашему?
Пирожные они доели молча.
– Марилия, скажите мне, что за браслет вы носите? – спросил Флетч.
Инстинктивно она коснулась браслета пальцем другой руки.
– О, это.
– Я обратил внимание, что многие люди, мужчины и женщины, носят такие плетеные браслеты.
– Я полагаю, это суеверие, – она густо покраснела. – Вы загадываете желание, знаете ли, и вам хочется, чтобы оно исполнилось. Для этого вы надеваете на руку такой вот плетеный браслет. И носите его до тех пор, пока оно не исполняется.
– И если ваше желание не исполняется?
Все еще с пылающим лицом, Марилия рассмеялась, – Тогда его носят, пока жгуты не перетрутся и браслет сам не спадет с руки.
– И вы в это верите?
– Нет, – быстро ответила она.
– Но браслет все-таки носите.
– Почему бы и нет? – она поправила браслет. – Почему бы не прикинуться, что верю. Хуже от этого не будет.
Выйдя из чайной, они остановились у киоска. Марилия купила «Жорнал ду Бразил», Флетч – «Бразил геральд» и «Латин Америка дэйли пост».
Стоящий у «МР» мужчина лет тридцати, пышущий здоровьем, с курчавыми волосами, похоже, поджидал их.
Он что-то затараторил, обращаясь к Флетчу.
Потом заметил, что тот не понимает ни слова, и повернулся к Марилии.
Она, улыбаясь, ответила ему. Открыла маленький кошелек, привязанный к запястью, достала деньги, отдала ему. Мужчина засунул их в ботинок. И отошел к другой машине, «фольксвагену».
– Что он хотел? – спросил Флетч, усадив Марилию и сам садясь за руль.
– О-о-о. Он сказал, что присматривал за нашей машиной, пока нас не было. На него возложена охрана машин, припаркованных с этой стороны улицы.
– Правда?
– Он так сказал.
– Кто же поручил ему охранять машины?
– Никто. Он сам возложил на себя эти обязанности.
Флетч завел мотор.
– Если никто ему этого не поручал, зачем вы дали ему деньги? Почему не послали его куда подальше?
Марилия разглядывала содержимое сумочки.
– Наверное, я дала ему деньги только потому, что вы угостили меня очень вкусным ленчем.
ГЛАВА 25
– Флетч?
– Да.
– Тонинью Брага, Флетч. Взгляни, который час.
– Начало первого.
– Правильно. И пока никто не сообщил о теле Норивала.
В приглушенном голосе Тонинью слышалась тревога.
После ленча Флетч отвез Марилию Динис в ее дом в Леблоне, поблагодарил за то, что она смогла поехать с ним в фавелу, повторил, что еще не знает, как раскрыть убийство сорокасемилетней давности, и отправился в отель в надежде уснуть.
За время его отсутствия в его номере в «Желтом попугае» побывала горничная. Прибрала, поменяла постельное белье.
Флетч позвонил в отель «Жангада» и попросил соединить его с миссис Джоан Коллинз Стэнуик из номера 912.
В 912-м трубку не сняли.
Телефон зазвонил, когда он уже начал раздеваться, чтобы принять душ, занавесить окна, забраться в постель и попытаться уснуть.
– Тонинью, – ответил он. – Сегодня воскресенье. Пик Карнавала. Связь работает плохо.
– Именно так, Флетч. Поэтому сотни, тысячи людей должны быть на берегу.
– Найдя тело...
– Норивал – не просто утопленник. Он – Пасаринью. Это сенсация.
– Сначала должны вызвать полицию...
– Разумеется, полицию. Но мы позаботились о том, чтобы нашедший тело сразу же опознал бы Норивала. То есть сообщение о находке будет передано не только в полицию, но и семье Пасаринью, на радиостанции. Да и полиция тут же известила бы всех.
– Я все-таки не понимаю, к чему ты клонишь. Вы бросили тело Норивала в воду. Труп. Рано или поздно его вынесет на берег, если ты не напутал с приливами.
– Я не напутал. Где Норивал?
– Откуда мне знать?
Флетч посмотрел на манящую свежими простынями постель.
– Флетч, мы должны позаботиться о том, чтобы кто-то нашел Норивала.
– Тонинью, я не уверен, что смогу искать сегодня покойников.
– Ты должен помочь нам в поиске, Флетч. Тогда нас будет четверо. Мы прочешем весь пляж.
– Вы собираетесь искать труп на пляже?
– А где же еще? Мы опустили тело Норивала в воду, чтобы его нашли, а не потеряли. А если оно так и не найдется? Не будет заупокойной мессы. Его не похоронят, как полагается. А семья подумает, что он куда-то сбежал.