Скотч был прекрасным лекарством от всех болезней, лекарством для души. Он усмехнулся, покрутил стакан, прислушиваясь к позвякиванию кубиков льда о стекло. Вначале он даже по вкусу напоминает лекарство. Только вначале. Позже ты привыкаешь к нему, и проклятое зелье начинает казаться совершенно безвкусным. Это высшая похвала любому лекарству.

Ему было любопытно, есть ли скотч на борту для медицинских целей. Нет, бренди, наверное, есть, и помощник капитана все уже, должно быть, вылакал. Жаль беднягу, который свалился за…

Ну вот, подумал он, опять начинается. Как карусель, лейтенант Мастерс, круг, еще один круг, и все время к этому несчастному сукину сыну писарю, которого спихнули за борт.

Один из них сделал это. Точно. Либо Джоунс — оператор радара, либо Дэниелс — другой писарь. Наверняка. Если бы не флот, он бы живого места не оставил на этих двух негодяях. Он бы избивал их, пока кто-нибудь не сознался. Если бы не флот. Но вы на флоте, лейтенант Мастерс. Вы должны это помнить.

Да, я, конечно, помню это. Это флот, дело закрыто, и сейчас мы готовы начать новое — скотч на этот раз. Вы что, никогда не хотели стать капитан-лейтенантом, лейтенант Мастерс? Если да, допивайте, и забудьте о Клер Коул, о Ричарде Шефере, и займитесь своими делами. Ешьте, пейте и назначьте свидание Мэри… На завтра.

Завтра. Хорошо, завтра. А где Мэри сейчас? Это важный вопрос, на который должна ответить комиссия по расследованию.

Он отпил еще немного скотча, понимая, что в голове у него все начинает путаться и он стал плохо соображать. Он осушил стакан и оглядел тускло освещенную комнату. В его голове отозвалось: где Мэри?

К черту Мэри, подумал он. Я не знаю никакой Мэри.

Пора еще один скотч заказать. Скотч — вот что мне сейчас нужно. Он встал на ноги, нетвердой походкой подошел к бару. Треснул по стойке стаканом и сказал: "Скотч с содовой. Много льда не надо".

— Есть, сэр, — ответил голос.

Есть, сэр, есть, сэр. Напиться мне надо, вот и все. Где, к чертовой матери, мой скотч?

— Эй, — позвал он.

— Сейчас будет, сэр.

Он поднял голову и посмотрел на человека за стойкой бара. Человека, который протягивал ему его выпивку.

— Ну, что? — спросил он громко.

— Простите, сэр?

— Ну, что, господин Джоунс? Господин оператор радара третьего класса Джоунс. Какого черта вы здесь делаете в баре?

Джоунс улыбнулся и поставил стакан на стойку.

— Вы заказывали виски с содовой, сэр. — В его глазах пряталось веселье, как будто вид пьяного в стельку офицера доставлял ему удовольствие.

— Я помню, что я заказывал, Джоунс. Я прекрасно, черт возьми, помню, что я заказывал. Ты мне лучше скажи, что ты тут делаешь? Вахту несешь в офицерском клубе?

— Это моя работа, сэр.

— А я думал — это работа официантов.

— Если только вы нужных людей не знаете. — Джоунс лукаво подмигнул.

— А ты знаешь нужных людей, да? И кто же эти нужные люди, Джоунс? Может, мне тоже познакомиться с твоими "нужными людьми?" Может, мне тогда ночные дежурства не будут ставить?

— Может быть, сэр, — Джоунс снова улыбнулся.

— Ну-ка скажи мне, Джоунс, чем так хороша работа в клубе?

Джоунс пожал плечами.

— Вы сами знаете, сэр.

— Ничего я не знаю. Честное слово, ничего не знаю. Расскажи-ка мне, Джоунс.

— Сами понимаете, кругом спиртное.

— И что, ты тоже иногда пропускаешь рюмочку?

— Разве я это говорил, сэр? — Джоунс широко усмехнулся.

— Нет, ты не говорил. Ты очень предусмотрительно не сказал этого. Ты хитрый парень, Джоунс.

— Спасибо, сэр.

— Очень хитрый парень. Ты и еще один. Только кто-то из вас гораздо хитрее нас всех. Нужно быть хитрым, чтобы сделать то, что он сделал, и как он это сделал. Вот он-то действительно хитрый. Ты ведь очень хитрый, Джоунс?

— Простите, сэр?

— Это очень хитро — изображать наивность. Очень хитро. Ты хитрый, Джоунс.