Юлька посмотрела на часы – Кирилл задерживается. Как обычно, наверное, в мастерской сидит. Она прошла в спальню, легла на кровать и укрылась пледом.

Сейчас Юлька знала, насколько тогда Илье было плохо и одиноко-холодно в жизни! И он на самом деле изменился, стал жестче, сильнее, циничнее, по капле теряя нежность и обрастая броней.

Юлька пришла к нему на работу и принесла большую часть своих картин.

Илья и генеральный директор фирмы, Алексей Федорович, как он отрекомендовался, внимательно рассматривали ее картины, расставив их по всему кабинету. Они попросили художницу выйти и подождать решения в приемной.

Юлька нервничала, как на экзамене, а то и сильнее, ходила взад-вперед перед глазами секретарши.

– Вы присядьте, девушка, – предложила она.

– Не могу! – призналась Юлька.

Они отобрали пять полотен. Три легкие, прозрачные акварели, старый московский дворик, нарисованный маслом, и маслом же выполненный букет полевых цветов в глиняном горшке на деревенском окне.

Ей заплатили по пятьсот (пятьсот!) долларов за картину. Когда Алексей Федорович вышел из кабинета, предварительно пожав художнице руку, Юлька шепотом честно сказала Илье:

– Ильюш, это дорого! Вы можете купить в сто раз лучшие картины долларов за триста! А если хочешь, я приведу тебе классных художников, у которых прекрасные полотна, и они отдадут вам свои работы по двести баксов! Честное слово!

– Чего ты шепчешь, Рыжик? – рассмеялся Илья.

– Да неудобно как-то! – скривилась Юлька. – Я же понимаю, что это нечестно!

– Ты себя недооцениваешь! Мне очень нравятся твои картины, и, как коммерческий директор, я могу себе позволить воспользоваться служебным положением и повесить перед глазами то, что хочется.

– Ну, конечно, и за протекцию спасибо! Но ты не представляешь, какое количество талантливых художников годами не могут продать свои работы, не то что за пятьсот, и за сто баксов! Гораздо более одаренных, чем я! А мне вдруг так сказочно повезло: студентка, а у нее картины покупают! – И снова перейдя на шепот, Юлька предложила: – Может, за триста возьмете, а то мне, как честной барышне, стыдно!

– Цену назначил не я, а Морозов.

– Ого! Он еще и Морозов! – поразилась Юлька. – Ну, тогда лады! Ему по статусу фамилии положено заниматься благотворительностью!

– Кстати, чтобы ты не обольщалась по его поводу и перестала принижать свои таланты, он очень хорошо знает, что сколько стоит, в том числе и художественные произведения. Морозов дал тебе реальную цену, я лично считаю, что прилично ее занизил. Да, к теме: когда я могу забрать пять моих картин? Выставка уже закончилась?

– Да, можешь завтра и забрать.

– Хорошо. Домой заехать или к выставочному залу?

– Домой.

– Я возьму их за ту же цену, хоть и считаю ее заниженной. Договорились?

– По пятьсот? – совсем обалдела от такого долларового дождя Юлька.

– Да.

– С ума сойти!

И Юлька, как в старые, не омраченные ничем времена, кинулась ему на шею, визжа от счастья и дрыгая ногами.

– Ильюша, ура! Здорово, здорово, здорово! – она целовала его в щеки и визжала: – Пятьсот! За каждую!

– Все, все! – рассмеялся Илья, отлепляя ее от себя. – Иди, мне работать надо. Завтра увидимся.

Он приехал к Расковым на следующий день поздно вечером и сразу приступил к делу под удивленными, недоумевающими взглядами Игоря и Марины, которых Юлька специально не посвятила в происходящее, приготовив им сюрприз.

– Так, это договор о купле-продаже картин для офиса. Прочитай, все ли правильно.

– Да ладно! – сказала легкомысленно Юлька.

– Нет, не ладно! – отчитал ее строго Илья. – Здесь перечислены названия, форматы и краткое описание сюжета. Читай! Внимательно! И в будущем читай все документы, которые подписываешь, все пункты и подпункты, дополнения. Каждую мелочь, изучай, вникай и никогда не смей подписывать что бы то ни было не глядя!

– Читаю, читаю! – успокоила его Юлька.

Она сдвинула брови от усердия.

– Здесь указана другая стоимость.

– Правильно. Это официальный документ, и для налоговой инспекции указана другая стоимость, с которой ты обязана заплатить налоги.

– Какие?

– Мы уже все за тебя заплатили, не волнуйся.

Юлька дочитала, поставила на обоих экземплярах подписи.

– Что касается тех картин, которые покупаю я для себя, то ты можешь подписать такой же договор, или договор дарения, или ничего не подписывать. Как хочешь.

– А как хочешь ты? Как лучше? – быстро спросила она.