Шрифт:
В конце концов, она видела в нем друга. Это не похоже на пулю, выпущенную из пистолета, но при некоторых обстоятельствах ранит еще больнее.
— Я подумала, ты, наверное, опытный любовник, и я поняла, что это так.
— Если ты опять сможешь вытерпеть секс? — огрызнулся он.
— Мне надо было знать, готова ли я опять. Очевидно, нет. Возможно, никогда и не буду. О господи, я так виновата!
Она закрыла лицо руками. Он видел, как опустились ее обнаженные плечи, взял с изножья постели одеяло и протянул ей. Она вздрогнула так, словно ожидала удара, и прикрыла руками грудь. Не говоря ни слова, он осторожно накинул одеяло ей на плечи, а потом вернулся и прилег на подушки в изголовье кровати. Он чувствовал, что устал и разбит, но его раздражение испарилось.
— Значит, преображения не наступило.
Она кивнула:
— Почти. Ты бы не посмотрел на меня во второй раз, если б я выглядела, как выглядела еще вчера. Но когда-то я была привлекательна, и Микки решил, что на мне стоит жениться. И тому, — она содрогнулась, — тому мужчине я показалась достаточно…
«Это самое невероятное признание, которое я когда-либо слышал от женщины», — пронеслось в голове Рэнди.
— Это было до того, как я встретила тебя.
— Ты можешь в это не поверить, но я хотел тебя почти с того самого момента, как увидел. — Он усмехнулся. — Возможно, с того момента, когда ты попыталась убить меня.
— Даже когда я выглядела и вела себя так, как я это делала?
— Ха, я же первоклассный бабник. Я могу моментально разглядеть все, даже под одеждой.
— Что я могу сказать, кроме того, что я прошу меня извинить… А ты на самом деле не такой.
— Я именно такой. — Собственный голос показался звучащим жестко, даже жестоко.
Да, черт побери, он всегда был именно таким и надеялся таким остаться. Лиз Слотер была права. В итоге он получил свое.
— Сегодня вечером на приеме ты был таким замечательным и таким нежным… Я была от тебя без ума, — прошептала она.
— Не без ума.
— С того момента, когда ты поцеловал меня, я хотела тебя, — сказала она. — Действительно.
— А потом ты вспомнила о нем.
— Я перестала думать. Я только чувствовала, правда. — Она протянула ему руку, не глядя ему в глаза. Он подался вперед, чтобы взять ее, и ее пальцы стиснули его ладонь. — Это было как в сказке. Ты был просто великолепен. Я хотела, чтобы ты взял меня, занялся со мной любовью, но когда я почувствовала на себе твой вес…
— Я перестал быть собой и превратился в него?
Она отдернула руку и заговорила холодно, в деловом тоне:
— Дай мне одеться. Домой поеду в такси. И на твои занятия я больше ходить не буду.
— Такси в такую непогоду? В Мемфисе? Дохлый номер. — Он стукнул кулаком по кровати. — Присядь. Я тебя не трону, обещаю. И ты, конечно, будешь ходить на занятия.
Хелена подняла голову, но от окна не отошла.
— Наверное, я поторопился, — сказал он.
— Нет! — Она повернулась, чтобы поглядеть на него, и прислонилась к стеклу позади себя. Стеганое одеяло соскользнуло с ее плеч, но она не попыталась прикрыть грудь. — Это я все испортила, а не ты. Я думала, все это в прошлом, правда.
— Значит, нам надо подумать, как сделать так, чтобы это действительно осталось в прошлом.
Она подобрала свой лифчик и платье, лежавшие на полу рядом с кроватью.
— Как? Я говорила со специалистами и другими жертвами, рассказывала им мою историю и слушала их исповеди.
— И сколько среди специалистов было мужчин?
Она недоуменно посмотрела на него:
— Ни одного.
— Тогда расскажи мне. Было бы просто рассказать мне все — так, чтобы я понял. Но я никогда не слышал этого от тебя. Ты всегда рассказывала скорее о своих переживаниях, а не о фактах.
Она повернулась спиной и застегнула на себе лифчик. Этот жест огорчил его своей безнадежностью, но он уже знал, что на сегодня она для него потеряна.
— Микки не хотел, чтобы я хоть о чем-то таком упоминала.
Она накинула через голову платье. Рэнди с трудом отказался от намерения предложить свою помощь в застегивании «молнии». А она, поерзав, успешно выполнила это без его помощи. Он никогда не был в состоянии понять, как женщины это делают. Наблюдать то, как она одевается, было почти так же волнующе, как и раздевать ее.
— Полагаю, муж чувствовал себя виноватым за то, что не смог защитить меня, что было абсолютно нелепо. Он более виноват в ином. Ведь в глубине души он был убежден в том, что я это заслужила.
Она замолкла и стала искать свои туфли.
— Ты делилась с кем-то из своей семьи?
— У меня не осталось близких родственников. С Марси я тогда знакома не была, Майло и Ви в больницу не пускали, так что это были только мой муж и моя лучшая подруга, у которой, как потом оказалось, несколько месяцев была интрижка с Микки. Первые годы у нас был счастливый брак, а потом он развалился. — Она повернулась к Рэнди с глазами полными слез. — Многих из нас в детстве учат, как бороться с трудностями, но Микки никогда не переживал настоящего удара по своему эго — до того, как с ним не продлили контракт. Это было тогда, когда он начал играть по-крупному и завел связь на стороне. Я пыталась ему помочь, но неожиданно он стал смотреть на меня как на соперницу, а не как на партнера. В каком-то смысле, когда, после нападения, я сама стала нуждаться в поддержке, это заставило его почувствовать превосходство.