— Ничего не ответил. Просто молча, смотрел на нее.

— А потом вернулся Джим? — предположила Мередит.

— Нет! А когда Кэролайн ушла — она еще на прощание так на меня посмотрела — ну, так, чтобы я понял, что она имела в виду, — пришла Тамра, — честное лицо Мэтта уже буквально пылало. — Пришла и... не знаю, как это назвать. Может быть, Кэролайн сказала ей что-то обо мне, что она повела себя, таким образом, но она... она...

— Мэтт, — до этого Стефан почти все время молчал, но теперь заговорил — хладнокровно, наклонившись вперед: — Мы спрашиваем не потому, что хотим посплетничать. Мы пытаемся понять, не происходит ли в Феллс-Черч что-то очень плохое. Поэтому — пожалуйста — расскажи нам, что произошло.

Мэтт кивнул, но покраснел до корней волос.

— Тами... прижалась ко мне.

Последовала долгая пауза.

Мередит сказала спокойно:

— Мэтт, ты хочешь сказать, что она обняла тебя? Заключила в крепкие дружеские объятия? Или что она... — Мередит остановилась, потому что Мэтт яростно замотал головой.

— Нет, не крепкие и не дружеские. Мы были одни, стояли в коридоре, и она... до сих пор не могу поверить. Ей всего пятнадцать лет, а она вела себя как взрослая женщина. То есть... я не в том смысле, что со мной так делали взрослые женщины...

Испытывая смущение, но при этом и облегчение от того, что облегчил душу, Мэтт переводил глаза е одного лица на другое.

— Ну и что вы думаете? То, что там была Кэролайн, — это всего лишь совпадение? Или она... что-то сказала Тамре?

— Не совпадение, — просто сказала Елена. — Тучслишком много для простого совпадения: сначала к тебе пристает Кэролайн, а потом то же самое делает Тамра. Я знаю — знала — Тами Брюс. Это хорошая маленькая девочка. Вернее, была.

— Она такой и осталась, — сказала Мередит. — Я же сказала — я несколько раз ходила на свидания с Джимом. Она хорошая маленькая девочка и вовсе не переросток. Сомневаюсь, что в обычной ситуации она сделала бы что-нибудь дурное, только если не... Она замолчала, глядя куда-то вдаль, а потом пожала плечами, так и не закончив фразу.

Бонни посерьезнела.

— Но ведь мы должны что-то сделать, — сказала она. — А если на месте Мэтта окажется кто-то другой, не таков благородный и застенчивый? Она ведь сильно рискует.

— В этом-то все и дело, — сказал Мэтт, снова заливаясь краской. — В смысле, это довольно трудно... Если бы на ее месте была другая девушка, с которой мы встречались бы... Нет, я не имею в виду, что я встречаюсь с какими-то девушками... — скороговоркой добавил он, глядя на Елену.

— Но ты должен встречаться с девушками, — твердо сказала Елена. — Мэтт, мне не нужна от тебя верность до гроба — и ничто меня не порадовало бы так, как если бы у тебя появилась девушка, — словно невзначай, она перевела взгляд на Бонни, которая принялась спокойно и тихо жевать сельдерей.

— Стефан, только ты можешь сказать нам, что делать, — сказала Елена, поворачиваясь к нему.

Стефан нахмурился.

— Не знаю. Всего две девушки, так что трудно делать какие-то выводы.

— Может быть, тогда стоит подождать, что Кэролайн — или Тамра — будут делать дальше? — спросила Мередит.

— Не просто подождать, — сказал Стефан. — Нам нужна информация. Вы будете следить за Кэролайн и Тамрой, а я попробую узнать, что тут происходит.

— Блин! — сказала Елена и стукнула по земле кулаком. Я готова... — Она осеклась и обвела взглядом друзей. Изо рта ошеломленной Бонни вывалился сельдерей, Мэтт поперхнулся кока-колой и закашлялся. Даже Мередит и Стефан смотрели на нее недоуменно. — Что такое? — спросила она.

Мередит пришла в себя первой:

— Ну, просто еще вчера ты была... Видишь ли, юные ангелы так не ругаются.

— И что, только потому, что я пару раз умирала, мне теперь придется говорить «черт» до конца своих дней? — Елена покачала головой. — Дудки. Я — это я и останусь собой, во что бы ни превратилась.

— Ну и ладно, — сказал Стефан, наклонился и поцеловал ее в макушку.

Мэтт отвернулся, а Елена погладила Стефана почти мимолетно, но при этом подумав «я всегда буду тебя любить» и зная, что он прочитает эту мысль, пусть даже она не сможет услышать, что он подумает ей в ответ. Впрочем, она смогла уловить общий смысл его ответа — вокруг Стефана появилось что-то вроде тепло-розового сияния.

Может быть, это то, что видит Бонни, и то, что называется аурой? Она вдруг поняла, что большую часть времени видит вокруг него легкую, холодную изумрудную тень — если только свет можно назвать тенью. Вот и теперь розовый цвет начал ослабевать и переходить в зеленый.

Она торопливо осмотрела всех остальных. Бонни была окружена красным свечением, местами таявшим до бледнейших оттенков розового. Мередит — глубоким и ровным сиреневым. Мэтт — ясным ярко-синим.

Она вспомнила, что до вчерашнего дня — неужели это было только вчера? — она умела видеть много такого, чего не видел никто другой. В том числе и такого, что пугало ее до обморока.

Что это было? Перед ней замелькали картинки — и мелкие детали были сами по себе страшными. Это могло быть что-то маленькое, как ноготь, или большое, как рука. Какая-то ткань, напоминающая кору. Усики, похожие на антенны, как у насекомых, только их было слишком много, и двигались они быстро, как кнуты, быстрее, чем у любого насекомого. Она покрывалась гусиной кожей всякий раз, когда думала о насекомых. Среди них был жук. Однако строение его тела было не таким, как у всех насекомых, которых она видела. Он был похож скорее не то на пиявку, не то на кальмара. Идеально круглый рот, усеянный зубами по всей окружности, и очень много щупалец, напоминающих виноградные лозы, и эти щупальца шевелились по всей спине.