— Про Тами?

— Сейчас расскажу. Но сперва... — Бонни крайне редко видела Мередит в замешательстве, но сейчас был именно такой случай. — Давай, рассказывай. Как тебе? — выпалила она наконец.

— Что?

— Целоваться с Дамоном, тупица.

— У-х-х-х! — Бонни уперлась спиной в кресло.— Бдыщь! Бах! Бумц! Гром и молнии.

— Что за самодовольная ухмылка?

— Никакой самодовольной ухмылки, — с достоинством отвечала Бонни. — Я улыбнулась, погрузившись в романтические воспоминания. Кроме того...

— Кроме того, если бы ты его не Вызвала, мы бы никогда не выбрались из этой комнаты ужасов. Спасибо тебе, Бонни. Ты спасла нам жизнь. — Внезапно Мередит заговорила предельно серьезно и искренне.

— Может быть, Елена была права, когда сказала, что у него нет ненависти ко всем людям вообще, — сказала Бонни медленно. — Но знаешь, я только сейчас кое-что поняла. Я вообще не увидела его ауру. Только что-то черное. Гладкое, крепкое и черное, как будто скорлупа.

— Может, это средство самозащиты? Он специально прикрывается этой скорлупой, чтобы никто не заглянул внутрь?

— Может, и так, — сказала Бонни, но в ее голосе была тревога. — Так что тебе написала Елена?

— Что Тами Брюс явно не в себе, и что сейчас они с Мэттом едут прочесывать Старый лес.

— Может, они с ним и встречаются? В смысле, с Дамоном. Он говорил, что у него встреча в 4.44. Плохо, что ей не позвонить.

— Плохо, — мрачно ответила Мередит. Все жители Феллс-Черч знали, что ни в Старом лесу, ни вокруг кладбища сигнала мобильной связи нет. — Давай все таки попробуем.

Бонни набрала номер Елены, но, как и следовало ожидать, услышала, что абонент недоступен. Она покачала головой.

— Без толку. Наверное, они уже в лесу.

— Ясно. Она хочет, чтобы мы заехали к Изабель Сэйту и посмотрели, все ли с ней в порядке. Это девушка Джима Брюса. — Мередит повернула за угол. — Чуть не забыла. А ауру Кэролайн ты видела? Как по-твоему, может, в ней тоже сидит малах?

— Скорее всего, да. Я видела ее ауру. Брррр, надеюсь, что никогда больше такого не увижу. У нее всегда была аура яркая, бронзово-зеленая, а сейчас она стала грязно-коричневой, и по ней везде черные изломанные полосы, как молнии. Сидит в ней малах или нет, я не знаю, но то, что она не против пообниматься с ним, это факт. — Бонни содрогнулась.

— Ясно, — мягко сказала Мередит. — Мне кажется, я могу кое-что угадать. В общем, если тебя тошнит, ты скажи, я остановлюсь.

Бонни сглотнула.

— Нет, я в порядке. Но мы что, правда-правда едем к Изабель Сэйту?

— Правда-правда. Вообще говоря, мы уже почти приехали. Сейчас мы приводим в порядок прически, вдыхаем-выдыхаем — и вперед. Что ты про нее знаешь?

— Ну... она умная. На одни и те же занятия мы с ней никогда не ходили. Зато мы одновременно перестали заниматься спортом — у нее было что-то с сердцем, а у меня началась эта астма, черт бы ее побрал...

— Которая запрещает любую физическую нагрузку, кроме танцев. Танцуешь ты всю ночь напролет, — едко сказала Мередит. — Слушай, я вообще про нее ничего не знаю. Расскажи хоть что-нибудь.

— Так. Она милая. Немножко похожа на тебя, только азиатского типа. Пониже тебя — скорее ростом с Елену, только худенькая. Внешне довольно симпатичная. Немножко робкая — такая, знаешь, тихая девочка. Немного замкнутая. Ну и... милая.

— Значит, робкая, тихая и милая. Пока мне все нравится.

— Мне тоже, — Бонни сжала вспотевшие руки между коленями. «А еще больше мне понравилось бы, если бы оказалось, что Изабель нет дома», — подумала она.

Однако у дома Сэйту было припарковано несколько машин. Бонни и Мередит постучались в дверь с явной неохотой — они помнили, что случилось после того, как они постучали в предыдущую дверь.

Им открыл Джим Брюс — долговязый парень, еще не успевший располнеть и немножко сутулившийся. Бонни с удивлением заметила, как изменилось его лицо, когда он увидел Мередит.

Когда дверь только открылась, он выглядел ужасно — его лицо, несмотря на загар, было бледным, а вся фигура словно съежилась. Но когда он увидел Мередит, к его щекам прилила кровь, а его лицо... Оно стало похожим на разгладившийся лист бумаги. Он выпрямился.

Мередит не произнесла ни слова. Она молча шагнула к нему и обняла. А он вцепился в нее, словно боялся что она сейчас убежит, и зарылся лицом в ее темные волосы.

— Мередит.

— Дыши глубоко, Джим. Дыши глубоко. Ты не понимаешь. Родители уехали к моему прадедушке — он тяжело болен и, по-моему, умирает. А Тами... Тами...

— Расскажи по порядку. И дыши глубже.

— Она стала метать ножи, Мередит. Разделочные ножи. Попала мне в ногу, — Джим поддернул штанину. Чуть выше колена ткань была прорезана.