– Захар Петрович! – произнес он взволнованно.– Из третьей больницы сообщили, что все пострадавшие отравились метиловым спиртом!

– Как вы сказали?– не поверил я своим ушам.

– Метиловый спирт!… Пища тут ни при чем!

Карапетян и Володарский с напряжением смотрели на меня.

– А остальные? – спросил я.

– Результата еще нет. Я вам тут же доложу… Да, Захар Петрович, мне сообщили, что в железнодорожную больницу позавчера поступил больной с отравлением.

– Позавчера?– переспросил я.

– Да. Отравление метиловым спиртом… Ну, ждите моего звонка…

– Хорошо. Спасибо.– Я положил трубку и сказал: – Ничего не понимаю! Ведь свадьба была трезвая!… Как уверяли устроители, ни грамма спиртного! И вдруг все, кого увезли из банкетного зала в больницу, отравились метиловым спиртом!

– Это точно?– все еще сомневался Геннадий Яковлевич.

– Точно! Так что вы, Кармия Тиграновна, проследите, чтобы все изъятые со свадьбы бутылки – пустые, полные, начатые – были срочно исследованы!…

Не успел я договорить, как снова позвонил заведующий горздравотделом и сообщил, что другие семь больных с отравлением, включая слесаря горводопровода, тоже стали жертвами употребления метилового спирта.

– Это уже какая-то определенность,– сказал Володарский.– Я считаю, надо срочно допросить пострадавших. Всех!

– Кто может по состоянию здоровья давать показания,– уточнил я.

– Естественно,– согласился следователь.– А кто в тяжелом, у тех допросить родственников или свидетелей… У нас четыре объекта – вторая, третья, четвертая и железнодорожная больницы… Сначала я поеду в третью, где лежат увезенные со свадьбы.

– Чтобы ускорить дело,– вставил я,– вторую и железнодорожную больницы возьму на себя.

– Хорошо, Захар Петрович,– кивнул Володарский.– После третьей я поеду в четвертую. А Кармия Тиграновна пускай занимается санэпидстанцией. Заодно выяснит, где в нашем городе применяется метиловый спирт.

Прокуратуру мы покинули одновременно. Карапетян и Володарский уехали на машине, выделенной УВД города, а я – на своей служебной. Прибыв во вторую больницу, я первым делом зашел к главврачу. Он тут же вызвал доктора из приемного покоя и представил мне:

– Элеонора Тимофеевна Тюльпнна.

Она, зная, для чего приглашена, положила перед собой на стол три истории болезни – столько пострадавших поступило вчера ночью в больницу

– Ах эта водка! – покачала головой Тюльпина.– Никогда не доводит до добра… Многие думают: подумаешь, выпиваю… А по данным Всемирной организации здравоохранения, у алкоголиков продолжительность жизни на пятнадцать лет меньше, чем у непьющих!… А сколько остается калек! Сколько умирает от несчастных случаев!… Взять хотя бы вчерашнего Михальчика… Он и так плохо видел, а теперь и вовсе может ослепнуть…

– Кто доставил его в больницу? И когда?-спросил я.

Михальчик был одним из тех, кого привезли с отравлением метиловым спиртом.

Врач из приемного покоя взяла его историю болезни.

– Михальчик Валерий Афанасьевич, тысяча девятьсот тридцать четвертого года рождения,– читала она.– Поступил в больницу в двадцать три часа пятнадцать минут… Привез его на своей машине сосед по палате, санитарный врач… оказался. Хорошо, он догадался промыть пострадавшему желудок – заставил пить воду с содой… Михальчик еще ничего, сам мог ходить. А вот женщину,– Тюльпина взяла другую историю болезни,– Белугину Анастасию Романовну, пришлось нести на носилках. Она была сильно выпивши… А как кричала, ругалась! То ли спьяну, то ли от боли…

– На кого ругалась?– поинтересовался я.

– На этого самого Михальчика.

– Их что, вместе доставили?

– Ну да! И Белугина почем зря костерила его. Мол, выпить дал, а насчет закуски пожадничал… И водка, кричит, дрянь. Сучок! Потом стала умолять меня отпустить в пансионат.

– Почему?

– Сказала, что завтра муж приезжает. И если узнает все… А что «все», я так и не поняла… Между прочим, Михальчик тоже просил, чтобы его отпустили. Но как отпустить, если у обоих сильное отравление!

– Они сказали, что именно пили?– спросил я.

– От Белугиной вообще нельзя было добиться чего-нибудь путного. Бредить начала. А Михальчик уверял, что пили они не какой-то там сучок, а «пшеничную». И насчет закуски Белугина, мол, обманывает: она съела два больших яблока и гроздь винограда… Просто, говорит Михальчик, она пить не умеет…

– Можно с ними побеседовать? – осведомился я.

– С Белугиной вряд ли,– ответил главврач больницы.– Лежит с капельницей. А с Михальчиком, пожалуй, разрешим…