Законник резко оборвал смех, мельком взглянул на неё и, убедившись, что стишки не очень смутили её, продолжил:

— Но меня удивило не их пошлое враньё, а ваша выдержка. Страсти вокруг вас брызжут, а вы молчите. Почему вы сразу не сказали, кто есть кто, а ждали, пока все цыгане наорутся?

Законник вновь мельком взглянул на неё, и ему показалось, что вопрос ей понравился. Улыбнувшись в ответ, она ответила:

— Моя стихия — это театр одного зрителя. Про театр объяснять долго, поэтому скажу проще. Мне нужно было объединить всех цыган в нечто единое, чтобы управлять ими было бы легче. К тому же, быстрее всего люди объединяются, когда они против чего-то. Потребовалась всего минута моего молчания, и шквал эмоций завертелся вокруг меня. Мне оставалось, или самой регулировать его направление, или стать жертвой несусветной лжи.

Она посмотрела на законника, пытаясь понять, насколько её ответ произвёл впечатление, но безуспешно.

— Ещё есть вопросы? — игриво спросила она, в попытке сорвать маску непроницаемости с лица законника.

Законник напряжённо смотрел вперёд на дорогу и даже не взглянул на неё. С долей сомнения он произнёс:

— Нечего мне баки заливать, что вы, как паук, плели свою сеть? Что же вы, как овечка, так смиренно отмазывались, заикаясь от страха? Я же своими зенками видел, как вы обо… простите, растерялись и до смерти были напуганы.

Законник был мрачен, и у неё в мыслях мелькнуло, что он не только смущён своими словесными киксами, но ещё и обижен на что-то.

— Не забывайте, что я актриса. Но и вы одно слово подобрали очень точно: смиренно. В тот момент для всех цыган я была объектом возмущения, который следует наказать. Как же, я ведь так бессовестно обошлась с их братьями. Оказывается, они не грабить пришли, а просто зашли навестить свою несчастную подружку. Вместо встречи с распростёртыми объятиями, их поколотили, и я должна за это ответить. Но к испуганной жертве, готовой безропотно принять своё наказание, люди относятся со снисхождением. Поэтому я начала строить своё оправдание с позиции заблудшей овечки, пытающейся осознать степень своего заблуждения, прежде чем понести заслуженное наказание. А говорила я тихо, чтобы все вынуждены были замолчать. Цыганам показалось, что сейчас они станут свидетелями унижения городской дамочки, которая будет ползать перед ними на коленях, вымаливая прощения. Зрелище обещало быть увлекательным, и поэтому они ловили каждое моё слово, а горлопанам сразу же заткнули рты.

Законник явно что-то обдумывал и, наконец, высказался:

— Вы так убедительно всё описали, что от умиления многие прослезились. Версия цыган в вашей интерпретации даже мне показалась очень правдивой.

«А ведь может грамотно выражать свои мысли», — подумала она и самодовольно произнесла:

— Слёзы — для меня дело привычное, но, как волосы встают дыбом, я увидела впервые.

— Ну, а я уже подумывал, что вы беленов объелись, когда стали человечность цыган расписывать. Прикинул, что пора делать ноги, а у вас в загашнике былина о дохлой тёще припрятана, и ждёт она не дождётся своей стрелки с сородичами, — зло рассмеялся законник.

— Зачем вы так грубо о покойнице? — сердито отреагировала она, подумав: «Так вот в чём его обида?» — Думайте, прежде чем говорить.

— С языка сорвалось, — невинным тоном стал отвечать законник. — Вы же не почес… простите, не удосужились предупредить меня о кончине горячо любимой и незабвенной тёщи цыгана, — ехидно закончил он.

— Но я же обещала вам бурю эмоций, а вы даже к такой мелочи не остались равнодушны. Вот поэтому я довольна своей игрой, — улыбаясь, парировала она.

Законник сразу помрачнел и раздражённо пробурчал:

— А вы можете хоть трижды тащиться от себя и от своей игры. Я законник и для меня нет мелочей. Мне надо всё загодя проявить.

— Сожалею, что забыла предупредить вас о покойнице. Но и вы забыли, что я вас попросила потерпеть с подробностями, и это я вас пригласила на свой спектакль. Где угодно, распоряжайтесь, но не в моём театре! — жёстко выпалила она в ответ.

Увидев, что губы законника мгновенно сжались в ниточку, она доверительно добавила:

— Я же вас посвятила в самую важную для меня тайну, связанную с малышом. О тёще я не сказала, чтобы вам же интереснее было. Разве непонятно? — и сама обиженно надула губы.

— Чёрт, — пробурчал законник после недолгих раздумий. — Ваша правда. У вас на всё такой базар, что впору самой быть законником.

— Лестно слышать, а вашу раздражительность я понимаю. Вы же просто боитесь, — сказала она и вздохнула, сделав тем самым небольшую паузу.

Законник вздрогнул и резко повернулся к ней. От возмущения глаза законника метнули в неё такие искры, что она, в страхе, скороговоркой выпалила:

— Боитесь ошибиться, когда не обладаете всей информацией.

Машина чуть было не вылетела в кювет, и в уме она сразу же зареклась шутить с самолюбием законника. Едва справившись с волнением от неминуемой аварии, она полушутя добавила:

— Мне ведь тоже нельзя будет ошибаться. Думаю, что труднее всего найти правильные ответы для первоклашек. Я же собираюсь стать учительницей начальных классов, и с малышами, в определённом смысле, буду нести тяготы законника.

Законник не преминул ехидно заметить:

— А я не знал, что и вы моим миром будете мазаны.

— Я рада, что вы об этом узнали. Раз уж вы теперь обладаете этой информацией, будем на равных, — парировала она его колкость.

«Пора кончать с обидами законника», — подумала она и с улыбкой добавила: