Усач шел впереди: мотылял из стороны в сторону небольшим портфелем, сжимая в другой громоздкий мобильник. Марина и Пашка старались не отставать. Пройдя в центр зала, Карпыч встал и, выискивая глазами иностранца, закрутил головой. Тот обещал их ждать внутри. Усач вытирал пот с лба и шеи, тихо матерился, но Фреда не видел.

Первым голландца заметил Пашка. Седая голова, возвышающаяся над другими — мальчик накрепко запомнил ее профиль. Высокий, в очках — словно цапля, Фред водил носом по толпе, но их тоже не видел.

— Марина Богдановна, смотрите. Вон он! — Пашка дернул женскую ладонь.

— Где? Ах, да — вижу. Карпыч, нам туда.

Усач повернулся и посмотрел в направлении Марининого взгляда.

— Угу, вижу. Нарисовался. — Он отчего-то ухмыльнулся и легко хлопнул Пашку по плечу. — Ну, чего, пацан?! Кажись, все — в загранку теперь.

Пашка робко улыбнулся.

Они подошли к Ван Герту и, поздоровавшись, Марина кивнула на мальчика.

— Можете забирать.

— Спасибо.

Фред присел на корточки, взял Пашку за руку и, глядя в глаза, начал говорить. Моргая, мальчик пытался понять смысл незнакомых слов.

— Не могли бы вы говорить по-английски, я не могу перевести ребенку вашу речь?

— О, извините. — Фред перешел на английский. — Собственно говоря, это и не обязательно. Я просто просил его простить меня.

Марина подняла бровь и, дождавшись, когда Пашка посмотрит на нее, перевела по-своему.

— Павлик! Теперь это — твой папа. Его зовут Фредерик. Он сказал тебе, что сегодня вы вместе отправитесь в его страну — Голландию. Слышал о такой?

Пашка отрицатель помотал головой. Голландия, по его мнению, было странным названием для страны, но это было неважно.

— Это очень красивая страна, — продолжила Марина. — Там растет много тюльпанов, делают вкусный сыр и любят футбол.

— Футбол?

— Да. — Марина улыбнулась. — Ты обязательно будешь в нее играть. Вместе с папой.

Пашка недоверчиво поднял глаза на иностранца. Вряд ли такой старый отец будет гонять с ним мяч. Марина, наверное, шутит.

— Господин Ван Герт! — Девушка взяла у Карпыча портфель и протянула голландцу. — Здесь все: свидетельство о рождении, документы об усыновлении и прочее. Вам нужно только предъявить их на стойке погранконтроля и пройти в самолет. Когда прилетите в Голландию, позвоните по известному вам телефону и приготовьте следующий платеж.

— Не волнуйтесь, я все помню. Как долго займет подготовка к операции?

— Я не в компетенции отвечать на ваш вопрос. Просто потому, что меня никто не посвящал. Но поверьте, тянуть время никто не будет.

— Да, извините. — Фред замолчал, не зная как быть дальше. — Что-то еще?

— Пожалуй, все. — Марина улыбнулась. — Удачного полета.

Забрав портфель, другой рукой Фред сжал детскую ладонь. Погранконтроль, регистрация, посадка — им так много нужно успеть. Уже отойдя, Пашка обернулся и помахал Марине рукой. Она улыбнулась и помахала в ответ. Карпыч был недвижим.

В самолете Пашку усадили в кресло у иллюминатора.

— Это — тебе.

Ван Герт протянул ему книжку. Она была яркой, с глянцевой обложкой и детскими стихами. Фред купил ее в Москве. Но читать Пашка все равно не умел. Точнее, умел, но раньше, в детдоме. А потом забыл — улица и подвал вытравили из него грамоту. Оставалось лишь разглядывать картинки и перелистывать страницы.

Занятие для себя Фред найти не мог. Время в полете тянулось нескончаемо долго, и волей-неволей в голову полезли тревожные мысли. Его беспокоила Ева. Как она?! Успеют ли они? Последний звонок в клинику он сделал час назад. Док был занят и скупо ответил, что состояние Евы тяжелое, но стабильное. Хотя, что он еще мог сказать?!

Фред открыл глаза. Мальчик спал. «Убить одну жизнь, чтобы спасти другую?! Приемлем ли такой обмен?!»

«Конечно, — убеждал он себя. — Ты имеешь полное право. Ведь операция и не убийство вовсе, а прекращение страданий этого мальчугана. Он болен и обречен. И спасти его, в отличие от Евы, уже невозможно. Мальчик просто ляжет на операционный стол, заснет и все. Ни боли, ни страданий, ничего».

Почти убедив себя, что выбранный путь — единственно правильный, Фред опустил веки. Но успокоение отчего-то не шло. Напротив, ком сомнений и тревога только нарастали. Воспитанный в духе христианства, не слышать в себе протеста, Фред не мог.

«Откуда тебе знать, что с этим ребенком?! Он может быть вполне здоров. Он и выглядит здоровым. Ты же отлично понимаешь, ради денег эти люди готовы на все. Они алчны, жестоки и бессердечны. А такие, как ты, позволяют им проявлять и развивать собственные пороки. И не только пороки, но и грязный бизнес. Представь, что кто-то мог похитить и продать на органы малышку Еву?! Откуда же тебе знать, что произошло с этим ребенком?! Если будет на то воля Божья, Ева справится сама. Также как, если воли той не будет, то и донорский орган не поможет ей».