«Но г. Маслов, имеющий намерение заложить начальникам боевых частей за ухо карандаши и дать в руки, вместо остроконечной шашки и револьвера, приходные книги по помещичьим имениям и счеты, ко всем невоенным и нефронтовым, наоборот, очень предупредителен.

«Его штат служащих составляют дамы, и какие! Зайдите в его управление. Вы увидите там не меньше дам, чем увидел Чичиков на губернаторском балу, и услышите фразы: «- Графиня! Не откажите переписать на машинке эту бумагу. — Княгиня, не будете ли вы так любезны достать дело № 123456-А. — Баронесса, не составит ли для вас труд дать справку по бумаге № 98765-Б. — Ваше высокопревосходительство! Вы ошиблись: ведь это входящая бумага, а вы записали ее в исходящий журнал».

«Ну, слава богу, — скажет читатель, — значит, графини и книгини начали зарабатывать себе хлеб!» — «И не только хлеб, подхватим мы, но и сахар, и спирт, и вино».

«Управление продовольствием. Цель существования этого учреждения лаконически выражена в самом его названии. Кого же оно продовольствует? Армию? Но у армии есть начальник снабжений, который исполняет свои обязанности. Население? Но ни жители Екатеринодара, ни население Кубанского края ровно ничего не получили и не получат от этого учреждения. Население освобожденных областей? Но заготовка продовольствия на Кубани находится в руках кубанского краевого правительства, и мы ничего не знаем о параллельных закупочных операциях управления продовольствием.

«Продовольственные органы мы привыкли видеть как центры заготовки и распределения продуктов питания среди населения и армии. В данном же случае мы встречаемся с особой разновидностью, до сих пор небывалой: управление продовольствием есть орган и получающий, и потребляющий.

«Спросите раненых, спросите фронт, спросите тыл, спросите население, давно ли они видели сахар и ощущали его вкус. Увы, ответ будет самый плачевный. Но спросите любого из многочисленных служащих управления продовольствием, и они ответят, что получают по пуду на человека в месяц. Сладко живется в отделе продовольствия. Но не только сладко, а и весело, ибо все служащие ежемесячно получают спирт, вино и другие недосягаемые для раненых, больных, для бойцов вещи. Мы только рекомендуем г. Маслову изменить название. «Отдел продовольствия служащих управления особого совещания» — это было бы вернее и не вводило бы в заблуждение».

Безвременно погибшая военная молодежь и старый царский хлам, вот тот материал, с помощью которого снежная красавица создавала благодетельные для всего русского народа порядки, обещанные широковещательными декларациями ген. Деникина.

Достоинство всякой власти заключается в умении добиться исполнения своих распоряжений, исполнения действительного, а не на бумаге.

Носитель власти может обладать большой волевой силой, может в отдельных случаях жестоко карать за неисполнение своих приказов. Но если среда исполнителей дрябла, бюрократична, не чиста на руку, не проникнута сознанием гражданского долга и безответственна, то все благие веления власти обращаются в пустой звук.

Белому стану не везло как по части верховных руководителей, так и по части исполнителей их воли.

Краснов был более или менее сильной личностью; Деникин так себе; Богаевский и Филимонов — полные ничтожества. Все они издавали законы и приказы, подчас очень грозные, для истребления разных злоупотреблений и бесчинии, но из их бумагомарания не выходило никакого проку. На фронте они иногда имели успех над советскими армиями, но в борьбе с язвами фронта и тыла терпели поражение за поражением.

«Надо, чтобы население уважало закон, а для этого необходимо заставить исполнять закон своих подчиненных передатчиков и проводников велений власти. У нас этого нет, потому что у нас не все благополучно, потому что у нас тыл подобен клоаке грязной и зловонной, заглушающей своим ядовитым испарением святое дыхание возрождающейся России». [158]

Так писал в «Великой России» старый нововременец Ксюнин по поводу непретворившихся в жизнь приказов Деникина о борьбе с дезертирством и другими язвами. Бичуя тыл, он бичевал остов, фундамент той великой и неделимой, которая создавалась Деникиным. Ведь здесь находился «мозг страны» — достохвальная интеллигенция; здесь помещались высшие штабы и сосредоточивалось все управление; сюда стекались для работы все те «честные люди», которые не могли мириться с порядками большевиков; здесь верховодили бывшие и будущие вершители судеб России, задавшиеся целью облагодетельствовать весь русский народ.

И вдруг клоака… Следовательно, тот материал, из которого вылепливали здание единой и великой, носил явные следы болезненного гниения.

Самым больным местом белых армий являлось пополнение их людским составом. Мобилизации производились беспрерывно; но процент уклоняющихся достигал колоссальных размеров.

С фронта в тыл стремление было неудержимое; на фронт никто не рвался. Тыловые военные и полувоенные учреждения разбухали, как рис в кипятке. Фронтовые части страдали хроническим худосочием.

Принимать активное участие в «спасении отечества» желающих было очень мало.

Чтобы судить о том, с какой охотой воевали, например, казаки, стоит просмотреть только несколько документов. Так, в приказе Донской армии и флоту от 13 июня за № 230 [159] приводится поименный список казаков, бежавших в мае из команды пополнения для 1-й донской конной дивизии. Тут перечислено свыше ста человек, что составляло не менее 30–40 % всей команды. И это в период удачного наступления, когда замечается общий порыв, так как враг бежит и представляется тысяча случаев обогатиться на его счет!