— Но ваша жена, конечно…

— О, моя жена обожала Эдварда.

Ситуация начала проясняться.

—Тогда, значит, ваша мать холодно относилась к вам?

— Не сознательно. Полагаю, она не имела никакого понятия, что значит быть матерью. Она была самой младшей в семье и, судя по тому, что говорил мой отец, слишком изнеженной и избалованной. Их брак состоялся по договоренности родителей. Моя мать была почти ребенком, когда вышла замуж, и носила меня ровно девять месяцев со дня свадьбы. Думаю, она привыкла, чтобы заботились о ней, и не хотела заботиться о ребенке. За это ей пришлось поплатиться своей жизнью.

— Что вы имеете в виду? — спросила Ливви почти шепотом.

— Моя мать желала большего внимания, чем отец считал возможным уделять ей. Со временем она стала искать поклонников на стороне. Когда мне исполнилось восемь лет, мать решила сбежать с одним из них. Она и ее любовник погибли в результате дорожного инцидента на пути к кораблю, который отправлялся на континент.

Сердце Ливви болезненно сжалось.

— Прошу прощения. Должно быть, вы очень по ней тосковали.

— Не особенно. У меня было такое чувство, что лучше жить без матери, чем с плохой матерью.

Ливви показалось, что он сказал это не совсем искренне.

— Иногда, — задумчиво произнесла она, — лучше не убеждать себя в том, в чем на самом деле мы не хотим себя убедить. Хотя трудно отказаться от этих попыток, не так ли? Поскольку отказ от желания изменить что-то в своей жизни обусловлен тщательно, скрываемыми страхами.

— Вы говорите так, как будто знаете это по собственному опыту. Каково ваше тайное желание? Любовь? Всепоглощающая страсть?

Оливия постаралась не обращать внимания на его пренебрежительный тон и не реагировать на его язвительные насмешки. Она напомнила себе, что обидные слова Джейсона — это его способ подавить свои чувства и избавиться от нее. Она постаралась принять невозмутимый вид и с легкостью сказала:

— Едва ли можно ожидать, что молодые люди мечтают о чем-то, кроме всепоглощающей страсти; моя сестра прямо заявила об этом.

— Надеюсь, вы не рассчитываете, что я поверю, будто бы вы — молодая леди, поглотившая даже за время нашего короткого знакомства немыслимое количество нелепых романов, — не имеете намерения выйти замуж по любви.

— Можете думать что угодно, милорд.

Он склонил голову набок.

— Я думаю, у вас серьезные намерения. Вас не устраивает просто любовная связь. Почему? Вы хотите непременно стать герцогиней?

Оливия покачала головой. Она и маркизой не стремилась стать.

— Значит, вас интересует богатство.

— Нет, однако, продолжайте, пожалуйста. Я не подвергалась такому злословию, с тех пор как последний раз виделась с моим старшим братом. При таком шквале обидных слов я чувствую себя почти как дома.

— Я не имею намерения обидеть вас, — сказал он.

— Вот как? Вы циник, милорд.

— Браво, мисс Уэстон, вы разгадали меня. Значит, она снова стала для него мисс Уэстон. Похоже, у этого вечера плохое начало.

— И это не вызывает у меня восхищения, — сердито сказала она.

— Лучше быть циником и твердо стоять на этой земле, чем безнадежной мечтательницей, витающей в облаках.

— Я тоже твердо стою на земле, как и вы. И от того, что я знаю о существовании любви и какой властью она обладает, я не чувствую себя слабой и достойной сожаления.

— Нет, конечно, — согласился маркиз. — Эти прилагательные в большей степени подходят глупцам, которые думают, что они влюблены. Давайте не будем ссориться, по крайней мере до завтра, хорошо? Теперь пора перейти к комплиментам.

Он посмотрел на нее, и его внимательный взгляд медленно прошелся от прически, которую соорудила Элис, вниз по телу и обратно вверх. Казалось, этот взгляд ласкал ее, возбуждая. Ей хотелось прижаться к нему всем телом и узнать, какое ощущение вызовет его поцелуй сейчас, когда все ее тело горит от желания.

Будет ли просьба снова поцеловать ее выглядеть безнравственно?

«Пожалуй».

Казалось, в его присутствии она с каждым мгновением становилась все более безнравственной.

Это совершенно нехарактерно для нее.

Оливия смотрела на него так, словно хотела проглотить. Джейсон не знал, что делать: то ли убежать как можно быстрее, то ли скинуть одежду и отдать себя на съедение. Судя по тому, с какой скоростью горячая кровь устремилась к низу живота, его тело с энтузиазмом проголосовало за второй вариант. Об этом свидетельствовало также то, что, несмотря на старание Джейсона контролировать себя, определенная часть его тела настойчиво влияла на принятие решения в отличие от мозга.

Оливия ждала чего-то, глядя на него. Он подавил свое желание, рассчитывая, что кровь снова вернется в мозг. Кстати, ведь он собирался расточать ей комплименты.